Экономический рост и технологические ловушки

В экономике иногда возникают интереснейшие объекты – технологические ловушки. Их можно считать двоюродными сестрами институциональных ловушек, которые уже хорошо изучены. Какими же свойствами обладают эти объекты? Что нового они нам дают для понимания экономики?

Разрабатываемые экономико-математические модели и теории, как правило, имеют довольно узкую предметную область и расширить зону их применения на дополнительные классы явлений довольно проблематично. Однако в ряде случаев подобное расширение все-таки возможно. Данная статья посвящена адаптации аналитических результатов теории институциональных ловушек к сфере инвестиционных и инновационных решений 1 . При этом полученные ранее модельные результаты не предполагают никакой модификации, изменяется лишь содержательное наполнение всех построений и интерпретация переменных и параметров модели. Относительно некоторых результатов в физике принято говорить, что формулы умнее их создателя. Применительно к некоторым соотношениям теории институциональных ловушек можно сказать то же самое – лишь после того, как они были выведены, стало ясно, что искомые формулы отражают значительно более широкий класс переходных процессов, нежели это предполагалось изначально. Данный факт уже сам по себе представляет большой интерес, так как универсальные математические конструкции, легко переносимые на различные экономические явления, представляют особую ценность.

Однако есть и другие причины, делающие рассматриваемые в данной статье вопросы актуальными. Первая причина, теоретическая, связана с необходимостью построения экономической теории, которая бы объединяла в себе технологические и институциональные факторы экономического роста. Некоторые содержательные построения такого рода были выполнены, в частности, Д.Нортом 2 . С этой точки зрения отыскание простых аналитических схем, позволяющих рассматривать институциональные и технологические сдвиги с единых методологических позиций, позволяет продвинуться вперед по пути построения синтетической экономической теории. Вторая причина, практическая и политэкономическая, связана с усиливающейся дифференциацией развитых и развивающихся стран и укреплением США в качестве общемирового гегемона. Данная проблема ставит задачу объяснения подобной социально-экономической консервации мирового сообщества. Один из вариантов «инвестиционного» объяснения такого положения дел в свое время был дан В.Леонтьевым 3 . Однако его трактовка событий носила чисто количественный характер, делая акцент на объеме инвестиционных ресурсов национальных экономик, в то время как в данной статье затрагивается качественный аспект проблемы, предполагающий не простое увеличение, а качественное обновление производственных технологий.

Наблюдение за развитием мировой экономики показывает, что технологически отсталые страны осуществляют довольно вялый экономический рост и по динамизму развития уступают промышленно развитым государствам. Однако в условиях финансовой и технологической открытости большинства стран мира такое положение дел представляется несколько странным. Более логичным представляется, что в условиях экономической открытости должен ускоряться процесс межстрановой диффузии технологических инноваций, а это в свою очередь должно приводить к повышению темпов экономического роста ныне отсталых государств. Тем не менее, это происходит довольно редко, и говорить о тотальном характере подобного процесса не приходится.

Указанный эффект особенно ярко проявляется на примере России, которая в период экономических реформ попала в своеобразный технологический капкан: производительность труда и фондоотдача постоянно уменьшались. Внедрение научно-технического прогресса в России имело в основном точечный характер; широкомасштабной смены устаревших производственных технологий не происходило. В чем же причина «технологического замораживания» и экономической консервации развивающегося мира?

Ответ на поставленный вопрос могут дать довольно простые микроэкономические построения. Рассмотрим ситуацию, когда производственные фирмы «не хотят» внедрять более новые технологии, хотя это привело бы к повышению эффективности их деятельности. Например, предприятие, функционирующее на основе старых технологий, не желает закупать новое высокопроизводительное оборудование и продолжает придерживаться архаичных способов производства. Что лежит в основе такого поведения и как этот процесс можно формализовать?

В общем случае переход от одного технологического уклада 4 (будем называть его старым) к другому (новому) детерминируется соотношением трех величин: старыми (C S ) и новыми (C N ) текущими производственными издержками, которые соответствуют старому и новому технологическим укладам; капитальными издержками (T), возникающими при закупке нового оборудования для осуществления перехода от старого уклада к новому. Здесь и далее под чистыми инвестиционными (технологическими или инновационными) стратегиями будем понимать ситуацию, когда экономический агент работает либо только в рамках старого, либо только в рамках нового технологического уклада и не практикует одновременную работу в рамках обоих укладов.

Логика осуществления технологических инноваций такова: даже если новые текущие издержки производства заведомо ниже старых, то переход к новому технологическому укладу не произойдет, если кумулятивная (накопленная) разница между старыми и новыми текущими издержками не будет перекрывать капитальные затраты. Если же сформулированное условие будет выполнено, то будут произведены инвестиции в новое оборудование с последующим становлением нового технологического уклада. Учитывая, что текущие издержки относятся к категории перманентных (постоянных) затрат, а капитальные – к категории единовременных, то и соизмерить их можно только на некотором временном интервале ?.

где t – время; ? – период времени, в течение которого фирма предполагает окупить произведенные капитальные издержки.

Если левая часть (1) на практике окажется больше правой, то происходит переход к новому, более прогрессивному технологическому укладу; в противном случае предприятие продолжает работать в старом, неэффективном режиме.

Из соотношения (1) вытекает важный вывод: чем больше горизонт планирования (?) хозяйственного субъекта, тем больше вероятность того, что правая часть (1) будет больше левой и, следовательно, тем больше вероятность осуществления перехода к новому технологическому укладу. Иными словами, если руководство фирмы занимается краткосрочной спекулятивной деятельностью, собирается быстро «сорвать куш» и «испариться», то для него совершенно бессмысленно осуществлять капитальные затраты на перестройку своей производственной деятельности. В этом случае вопрос предопределен в пользу пребывания хозяйственной структуры в своеобразной технологической ловушке, так как окупить затраты она все равно не успеет. Если же предприятие, наоборот, строит далеко идущие стратегические планы, то ему имеет смысл осуществлять инвестиции в улучшение своей деятельности, чтобы в дальнейшем сэкономить на текущих издержках.

Основная проблема в принятии инвестиционных решений состоит в том, что период, на который заглядывают в будущее экономические агенты, сам зависит от общей экономической обстановки, ее стабильности и прогнозируемости. Учитывая, что на определенных этапах экономического развития велика неопределенность будущих событий, то и временной интервал ? зачастую оказывается незначительным. Сказанное подводит к недвусмысленному выводу, что недоверие экономических агентов к правительству и проводимой им политике может являться непосредственной причиной технологической отсталости страны. Если не переломить общеполитическую ситуацию, то экономическая система может сколь угодно долго оставаться в технологической ловушке.

Учитывая, что для развивающихся стран и стран с переходной экономикой характерна политическая и хозяйственно-правовая нестабильность, то и период прогнозирования ? производственными структурами оказывается, как правило, незначительным. Данный факт во многом предопределяет доминирование краткосрочных интересов фирм над долгосрочными и содействует технологической консервации национального производства.

Здесь и далее мы используем термин технологической ловушки, который, как представляется, хорошо подходит для целей нашего анализа. Однако во избежание двусмысленности оговоримся, что ловушка в данном смысле понимается не в динамическом, а в статическом смысле. Речь идет не о том, что, выходя из неэффективного старого состояния, система снова стремится в него вернуться, а о том, что при определенных неблагоприятных условиях система может находиться в неэффективном состоянии сколь угодно долго. «Вытолкнуть» систему из этого состояния можно только при изменении основных экономических параметров производственного режима. В данном случае имеется определенная аналогия с процессом выхода системы из менее эффективного институционального состояния в другое, более эффективное 5 . Однако более глубокие аналогии между технологическими и институциональными ловушками проводить, по-видимому, не следует.

Моделируемые нами перескоки из одного технологического уклада в другой базируются на постулате о необратимости данного процесса, что и приводит к представлению о статических свойствах технологических ловушек, то есть о том, насколько крепко «засела» система в состоянии старого производственного режима. Для изучения же динамических свойств ловушек старую технологию следует немного «пошевелить» и посмотреть, вернется после этого система в «ловушечное» состояние или нет. Можно сказать, что статические технологические ловушки связаны в основном со стагнацией (застоем) экономической системы и торможением эволюции, а динамические – с экономической рецессией (спадом) и инволюцией.

Возвращаясь к аналогиям между институциональными и технологическими ловушками, обратим внимание на существующую терминологию. Так, текущие производственные издержки при формировании технологических сдвигов выступают в качестве аналогов трансакционных издержек при изучении динамики институтов, а капиталовложения в новые производственные мощности соответствуют трансформационным издержкам. Однако Д.Норт в своей классической работе использует термин трансформационных издержек для обозначения факторов (ресурсов) производства 6 . Таким образом, в настоящее время наблюдается использование одинаковых терминов с совершенно разным вкладываемым в них значением. Это создает определенные неудобства. Однако четкое понимание смысла используемых терминов устраняет возможные недоразумения, а формирование единой, унифицированной и непротиворечивой терминологии экономической науки – дело будущего и потребует еще довольно много времени.

Попадание общества в технологическую ловушку помимо всего прочего сопряжено с потерей динамичности развития и снижением темпов экономического роста. Всегда ли это так? Возможны ли ситуации, когда выход из технологической ловушки сопровождается ростом деловой активности? Как соотносятся производственные планы и программы предприятий с решением о переходе на новые технологические рельсы?

где x(t) – общий объем производства фирмы; c S – удельные текущие производственные издержки, соответствующие старому технологическому укладу; c N – удельные текущие производственные издержки, соответствующие новому технологическому укладу. Таким образом, в квадратных скобках стоит выигрыш фирмы на удельных текущих производственных издержках при переходе от старого уклада к новому.

В данном соотношении параметр r выступает в качестве дисконтирующего коэффициента для пересчета текущих и капитальных издержек во времени с учетом процента. В частном случае дисконт r может интерпретироваться как процент по депозитным вкладам. Такая схема позволяет учесть межвременной эффект двух видов издержек, ибо таковые могут использоваться как инвестиционные ресурсы для получения процентного дохода.

Введем в рассмотрение понятия эластичности удельных текущих издержек по выпуску m = (x/c N )(dc N /dx) и n = (x/c N )(dc N /dx) и предположим, что эластичности m и n не зависят от объема производства x. Тогда кривые текущих издержек описываются следующими степенными функциями: c s = (c S0 x -m ) и c N = (c N0 x -n )x n . Предположим также, что темп прироста оборота фирмы постоянен во времени и равен ? = (1/x)(dx/dt) . Тогда x(t) = xe ?t , а c S (t) = c S0 e ?mt и c N (t) = c N0 e ?nt , где x , c S0 и c N0 – начальные значения соответствующих величин. Введение показателей эластичности удельных издержек позволяет нам учесть эффект, известный в теории институциональных ловушек как эффект обучения, а в теории фирмы – как эффект масштаба. В данном случае он эквивалентен выполнению следующих двух неравенств: m?*), то она, скорее всего, будет заинтересована в выходе из технологического тупика; если же компания придерживается депрессивной линии развития или не слишком активной производственной программы (??*). Только предполагаемый очень интенсивный экономический рост включает механизм инерции, который и «вырывает» предприятие из старого технологического уклада 9 .

Подчеркнем, что полученный вывод означает нечто большее, чем простую зависимость инновационных решений от объема инвестиционных ресурсов. Смысл полученного результата заключается в том, что при прочих равных условиях две фирмы могут принимать принципиально разные решения в зависимости от темпов своего развития. Даже при равных инвестиционных возможностях одна компания с высокими темпами роста производства будет внедрять новые технологии, а другая фирма с низкой интенсивностью развития, скорее всего, останется в рамках старого технологического уклада.

Полученный теоретический результат представляется чрезвычайно важным, в связи с чем его можно сформулировать в виде теоремы о чистых технологических стратегиях предприятий .

Данная теорема проливает свет на наблюдающийся в жизни факт высокой устойчивости технологической отсталости слаборазвитых государств. На первый взгляд, было бы логично предположить, что сохранение технологического отставания на траектории производственного спада вполне естественно, при оживлении же производства и всей экономической жизни технологические ловушки должны постепенно преодолеваться. Однако даже на примере России можно видеть, что простая смена режима рецессии на режим экономического роста не меняет положения дел – отсутствие масштабных технологических инноваций продолжает оставаться чуть ли не главной проблемой хозяйственной жизни страны. Сказанное показывает, что незначительные улучшения ситуации, носящие порой временный, очень непродолжительный характер не могут переломить ситуации. Для кардинального улучшения требуется устойчиво высокий рост экономики и длительные горизонты производственного планирования. Отсутствием данных условий, на наш взгляд, и обусловлена «обреченность» российской экономики на пребывание в состоянии технологической депрессии.

Надо сказать, что теорема о чистых технологических стратегиях для развивающихся экономик несет в себе элемент «хронической боли». Так, технологическое отставание этих стран тормозит возможный бурный экономический рост, а отсутствие последнего способствует сохранению существующего технологического отставания. Налицо замкнутый цикл, которым в значительной степени и обусловлены практические трудности нивелирования экономических различий между развитыми и развивающимися государствами. Тем самым мы имеем ситуацию, когда, как хорошо подметил В.М.Полтерович, «важнейшим фактором экономического роста является сам экономический рост» 11 .

В наших построениях большую роль играет эффект стартовых условий. Однако определяющее значение все же принадлежит таким «мнимым» характеристикам, как ? и ?. В этой связи подчеркнем, что проводимый нами анализ представляет собой развитие так называемой теории экспектаций (ожиданий). Это обусловлено тем, что при принятии решения о переходе к новому институту экономические агенты учитывают параметры ? и ?, которые в нашей схеме фигурируют не как уже существующие, а лишь как ожидаемые (прогнозируемые). Таким образом, экономические экспектации, производственные планы и социально-политические прогнозы в нашей схеме выступают как основные движущие силы, определяющие технологическое состояние системы.

Довольно любопытным, на наш взгляд, является тот факт, что учет будущей динамики экономики и осознание гигантской роли интенсивности экономического роста для развития национального бизнеса имеют давние исторические корни. Так, еще в 1908 г. «банковский король» Америки Дж.П.Морган цитировал сакраментальные наставления своего отца: «Запомни, сын мой, что любой человек, которому наплевать на будущее этой страны, разорится. Могут случаться времена, когда все в Америке будет казаться мрачным и туманным, когда неуверенность породит у некоторых сомнения, а других заставит считать, что тут слишком много производства, слишком много железных дорог и слишком бурное развитие в других предприятиях. В такие времена, да и всегда помни, что рост этой громадной страны позаботится обо всем» 12 . И это было отнюдь не первое озвучивание в США гамильтоновской веры в экономический рост. Похоже, что эмпирические наблюдения представителей деловых и политических кругов намного опередили теоретические результаты, раскрывающие роль экономического роста для формирования прогрессивной структуры общества.

Еще одним ярким проявлением действия сформулированной теоремы может служить Китай. Так, экономические реформы в Китае шли поэтапно. На первом этапе страна сделала акцент на увеличение производства. Как известно, данная цель была достигнута, однако качество выпускаемой продукции было весьма невысоким. Китайские дешевые, но некачественные товары заполонили не только сам Китай, но и многие другие страны. Например, в России широкое распространение получили китайские пуховики, срок службы которых был невелик из-за низкого качества: спустя некоторое время весь пух из этих пуховиков начинал вылезать и вещь становилась непригодной к дальнейшему использованию. Однако в результате таких действий китайская экономика получила мощный импульс к развитию и набрала необходимые темпы роста, что впоследствии стране позволило перейти ко второму этапу развития – постепенному технологическому переоснащению национального производства и повышению качества выпускаемой продукции. Впоследствии данная схема многократно повторялась. Например, к 2005 г. в России появились дешевые, но не очень качественные китайские легковые автомобили. Это опять-таки был первый этап развития автомобильной промышленности страны – этап экспансии. За этим этапом последовал этап доведения китайских автомобилей до соответствующих международных стандартов на основе усовершенствования технологии производства.

Теперь проанализируем более подробно различные экономические режимы сквозь призму возможности выхода из технологической ловушки. Для упрощения анализа воспользуемся неравенством (6), полагая r=0 и положительные темпы экономического роста (?>0). С геометрической точки зрения левая часть (6) вычерчивает на плоскости экспоненциальную кривую, а правая – прямую линию. В данном случае полоса [0; ?*] образует своеобразную «мертвую» зону, в которой выход из технологической ловушки невозможен. Если пороговое значение ?* будет слишком большим, то естественные рыночные силы вообще не смогут вывести экономическую систему из ловушки. В данном случае необходимы чисто волюнтарные, политические решения, а, может быть, и вмешательство в жизнь страны извне. При отрицательных темпах экономического роста (?0), тем меньше угол наклона прямой в правой части (6) и тем больше вероятность выполнения самого условия (6). Таким образом, история предприятия (и экономики в целом!) во многом предопределяет его технологические стратегии.

Типичным примером данного тезиса может служить деятельность одного из «отцов» американского корпоративного бизнеса Э.Карнеги. Так, например, Дж.Строус дала следующую исчерпывающую характеристику его инновационного «почерка»: «Карнеги доминировал в сталелитейной промышленности…его заводы постоянно работали на полную мощность…он, не колеблясь, отказывался от старых технологий, если новые технологии обещали снизить затраты. В 1873-1875 годы на своих сталелитейных заводах он смонтировал дорогостоящие конверторы Бессемера, но, узнав, что английский химик-любитель открыл более дешевый способ производства стали с применением открытых печей, немедленно заказал это оборудование и перешел на новую технологию. Небольшая экономия на тонну продукции при очень высоком объеме производства быстро оправдала затраты» 13 .

Другим хрестоматийным примером роли исходного масштаба производства служит деятельность еще одного промышленного магната США – «автомобильного» короля Г.Форда. Так, при введении одного из технологических усовершенствований на его автомобильных заводах оказалось, что при выработке небольшой детали рост потребления материалов на два цента может снизить ее общую стоимость на 40%. Сам Г.Форд дал следующую характеристику своего инновационного мероприятия: «При новом методе стоимость материала этой детали была на два цента больше, но процесс труда настолько ускорялся, что общая стоимость вещи, составлявшей раньше 0,2852 долл., равнялась теперь только 0,1663 долл. (наши издержки исчисляются обычно до десятитысячных долей). Новый метод требовал введения десяти добавочных машин, но экономия составляла почти двенадцать центов на деталь, т.е. издержки понизились почти вдвое. Так как этих деталей изготовлялось десять тысяч штук в день, то общая экономия составляла 1200 долл. в день» 14 .

Бескомпромиссная позиция Г.Форда исчерпывающе характеризуется следующими словами: «Так как новый метод утилизации угля оказался более пригодным, чем все прежние, то мы ломаем теперь нашу силовую станцию в Гайленд-Парке, бывшую когда-то нашей гордостью, и вводим немало изменений в нашу Фордзоновскую силовую установку, которую мы некоторое время считали неподдающейся дальнейшим улучшениям. Через 10 лет и новая силовая станция, может быть, окажется устаревшей. Тогда мы сломаем и ее» 15 .

В правой части равенства (8) фигурирует доля капиталовложений в выручке фирмы в первоначальный момент времени, которую будем обозначать буквой ?.

Соотношение (9) позволяет учесть фактор структурной инфляции, показывая, какие сегменты экономики находятся в более выгодном положении (?–?>0) и, следовательно, могут скорее выйти из технологической ловушки. Фактически условие (9) показывает, что более уязвимые в инфляционном отношении предприятия и отрасли (для которых ?–??* система выходит из технологической ловушки, при ?? , то весь проводимый анализ имеет смысл; в противном случае мы сталкиваемся с вырожденным случаем, когда ни при каких значениях горизонта планирования невозможно выйти из образовавшейся технологической ловушки. Из (11) следует, что чем больше относительная величина капиталовложений ? и чем меньше ценовой выигрыш ?, тем ближе значение ?к нулю. Однако в любом случае при достаточно большом значении процента r величина ?может стать даже положительной. Это означает, что по мере роста дисконта (r) у системы все меньше шансов выйти из технологической ловушки не только на стадии производственной рецессии, но и в фазе экономического роста. Здесь как раз и проявляется указанная ранее «сдерживающая» роль процента по отношению к процессу перехода к новому технологическому укладу.

Учитывая уравнение (11), резюмирующий вывод в отношении роли дисконта может быть сформулирован следующим образом: чем больше процент, тем выше должны быть темпы экономического роста в стране для осуществления технологического рывка (т.е. для перехода на новый технологический уровень). Данный вывод имеет большое значение для объяснения механизма технологической консервации развивающихся стран. В частности, еще Дж.Акерлоф показал, что за счет наличия информационной асимметрии между кредиторами и заемщиками происходит формирование завышенных процентных ставок на локальных рынках стран «третьего мира» и стран с переходной экономикой 16 . В свою очередь более высокие процентные ставки по кредиту и депозиту в данных странах автоматически ухудшают общеэкономические условия для обновления устаревших технологий. Таким образом, механизм процентных ставок в настоящее время действует в пользу развитых государств, давая им «инновационную фору» при осуществлении циклов обновления технологий.

Надо сказать, что выявленная закономерность в действии процента на процесс осуществления технологических сдвигов в развивающихся и переходных экономиках полностью вписывается в традиционную экономическую логику. Действительно, развивающийся мир представляет собой зону повышенного инвестиционного риска. В свою очередь высокие риски формируют высокие процентные ставки, что эквивалентно удорожанию инвестиционных ресурсов. Соответственно при слишком высокой цене капитала его использование для технологического перевооружения предприятия становится оправданным только либо при слишком явной экономии на текущих издержках, либо при очень агрессивной производственной стратегии фирмы, направленной на «захват» значительной доли рынка. Понятно, что повсеместное выполнение подобных условий невозможно, чем и обусловлено длительное сохранение технологических реликтов в развивающихся странах.

Теорема о чистых технологических стратегиях позволяет понять и некоторые закономерности, связанные с развитием малых хозяйственных структур. Дело в том, что общепризнанным считается факт высокой инновационной восприимчивости малых предприятий. В контексте сказанного этот факт становится кристально ясным. Малые фирмы имеют огромный потенциал роста, ибо они несут в себе возможность и постоянное стремление к перерастанию в крупную компанию. Если обстоятельства благоприятствуют малому предприятию, то его укрупнение сопровождается бурным ростом производства, а этот факт способствует более решительному обновлению производственных мощностей. В отличие от малых фирм корпоративные структуры имеют вполне определенную долю на рынке и их возможности роста исчерпаны если и не из-за технологических ограничений, то из-за торговых. Соответственно им не хватает пресловутого потенциала экономического роста, без которого крупный бизнес становится слишком осторожным при принятии решений об обновлении производственных технологий. Разумеется, преимущество малых предприятий не является повсеместным, так как оно в определяющей степени завязано на стоимость нового оборудования.

Выше мы рассмотрели ситуацию, когда хозяйственная структура осуществляет выбор между двумя технологическими укладами. Указанные варианты являются альтернативными и фирме необходимо выбрать либо тот, либо другой. Результатом такого выбора будет «чистая» инвестиционная (или технологическая, инновационная) стратегия. Однако на практике значительно чаще возникает более сложная ситуация, когда хозяйственная структура работает в рамках обоих технологических укладов одновременно. Например, одну часть своей продукции компания выпускает на старом оборудовании, а другую – на новом. В этом случае имеет место «смешанная» инвестиционная (технологическая, инновационная) стратегия. Таким образом, под смешанными инвестиционными (технологическими, инновационными) стратегиями мы будем понимать ситуацию, когда экономический субъект ведет хозяйственную деятельность в рамках двух или более технологических укладов одновременно.

Возникновение смешанных инновационных стратегий представляет собой особую опасность, так как в рамках новой производственной системы действуют старые неэффективные технологии, которые всю систему тянут вниз. Что же не позволяет системе полностью избавиться от таких реликтов? От чего зависит выбор таких сложных хозяйственных комбинаций в ведении бизнеса? Попытаемся ответить на поставленные вопросы, формализовав ситуацию функционирования фирмы в условиях смешанных технологий.

Так как предприятие работает одновременно в двух технологических режимах, то это означает, что капитальные издержки уже произведены. В противном случае деятельность в рамках нового технологического уклада была бы невозможна. Следовательно, капитальные издержки уже не играют никакой роли в выборе фирмами своих стратегий. Фактически инновационное решение определяется стремлением к экономии только на текущих издержках. С методической точки зрения это означает, что предприятие решает простейшую статическую задачу оптимизации.

где x S и x N – объем продукции, реализованной в рамках старого и нового технологических укладов соответственно; x=x S +x N .

Рассмотрим ситуацию, когда часть старого оборудования заменяется новым. Подобное решение связано с нехваткой у предприятия средств для полной, «залповой» замены. Как правило, в этом случае старое оборудование недозагружается. Какие же условия необходимы для возникновения тенденции к вытеснению старых неэффективных технологий? Возможна ли ситуация, когда производство с нового оборудования будет «перетекать» обратно на старое, тем самым консервируя примитивный технологический уклад?