Левон Тер-Петросян: Наша цель – не обязательное достижение власти

представляет полный текст выступления лидера оппозиционного Армянского Национального Конгресса Левона Тер-Петросяна на митинге в Ереване (площадь Свободы) 30 июня 2011г.

Поскольку уже несколько месяцев, как все мы являемся участниками конкретного политического процесса, я без предисловия остановлюсь на двух вопросах, первый из которых касается проблемы раскрытия убийств «1 марта», а другой – перспективы диалога между Армянским Национальным Конгрессом и властью. Естественно, я планировал также затронуть казанскую встречу президентов России, Армении и Азербайджана, но поскольку, по моему впечатлению, ее детали держатся в секрете, то пока воздержусь от каких-либо комментариев. Ограничусь лишь напоминанием о том, что позиция Конгресса по любому плану Карабахского урегулирования зависит исключительно от того, насколько он приемлем для народа и властей Карабаха. А теперь перейду к теме своего выступления.

Считая проблемы, связанные с политзаключенными и площадью Свободы, окончательно решенными, отныне мы сосредоточим свое внимание на раскрытии преступления «1 марта». Хотя правоохранительные органы, казалось бы, усердно впряглись в дело выполнения известного поручения Сержа Саргсяна (20.04.2011), однако складывается впечатление, что мы вновь становимся очевидцами нового фарса никояновского типа. Одна из причин, пожалуй, заключается в неопределенности поручения, поскольку в нем всего лишь «ожидается размах и подчеркнутая активизация в вопросе раскрытия событий «1 марта»». Между тем, дело в том, что общество Армении и международное сообщество жестко требуют раскрытия не событий «1 марта», а конкретно 10 убийств, со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями, в первую очередь, осуществления запоздалого правосудия в отношении лиц, ответственных за это преступление. В числе множества международных документов, это требование подробно сформулировано, в частности, в докладе содокладчиков ПАСЕ по вопросу Армении Джона Прескотта и Акселя Фишера от 14 апреля с.г. и в докладе Комиссара Совета Европы по правам человека Томаса Хаммарберга от 9 мая с.г. А это означает, что пока указанное требование не будет выполнено, международное сообщество, как и общество Армении, не будет считать страницу «1 марта» закрытой. Кстати, в упомянутых докладах сделан ряд ценных профессиональных замечаний и предложений, которые, если они будут учтены, могут во многом способствовать раскрытию убийств и установлению личностей людей, ответственных за них. Более того, в них дан даже ключ к раскрытию убийств, который представляет собой не что иное как выявление системы приказов, регулировавших действия полиции в ходе событий «1 марта», что позволит выяснить, как были спущены сверху приказы о применении оружия и спецсредств, и, следовательно, кто несет конкретную ответственность за смертельные случаи.

Другая причина искажения проблемы – поручение нового расследования событий «1 марта» тому же самому органу – Специальной следственной службе РА, который на протяжении трех лет был занят откровенным сокрытием преступления, вплоть до преступного усердия переложить его на плечи оппозиции. Бросив сотни представителей оппозиции в тюрьмы по сфабрикованным делам, следственная служба так и не выдвинула никому из них обвинения в ношении оружия «1 марта», применении оружия, в задействовании гранаты, в поджоге автомобиля или ограблении магазина, и, в конце концов, вынуждена была отказаться и от предварительного обвинения в узурпации власти, приписываемой оппозиции, которое составляло основу оправдания силовых действий власти и являлось официальной версией событий. Примечательно, что недавно связь оппозиции с поджогом машин, ограблением магазинов и самими убийствами, по сути, исключил не кто иной, как сам Роберт Кочарян, заявив или, точнее, признавшись   дословно в следующем: «Очевидно, что все случаи смерти были зарегистрированы на значительном расстоянии от места митинга, именно там, где поджигали машины и грабили магазины» («Медиамакс», 10.05.2011).

— Приказ министра обороны РА М. Арутюняна от 23 февраля о формировании незаконного органа военного управления и централизации военных соединений армии в городе Ереван.

— Уголовное дело №58200608, возбужденное 24 февраля старшим следователем СНБ М. Марукяном «по факту попытки Левона Тер-Петросяна и группы лиц узурпировать государственную власть».

— Заявление Роберта Кочаряна 29 февраля, во время встречи со студенчеством ЕГУ, о том, что «у правоохранительных органов есть достаточно сил и возможностей для поддержания конституционного строя, и что многие стоящие на трибуне долгие годы проведут в тюрьмах».

— Варварская операция, осуществленная полицией рано утром 1 марта на площади Свободы, которая стала причиной стихийного митинга, возникшего спустя несколько часов возле памятника Мясникяну, открыв поле для разнузданной деятельности провокаторов, подосланных властью.

— Выдача 1 марта со склада министерства обороны единой формы завербованным, по приказу властей, 950 провокаторам с тем, чтобы отличать их от демонстрантов.

Вот та злополучная цепь публичных угроз и секретных действий властей, методичное задействование которой, согласно предварительному плану, привело к чудовищной бойне «1 марта», преследуя цель навсегда запугать народ и сломить его дух борьбы для увековечения бандитского режима и продолжения беспощадного разграбления страны. Следовательно, если следственная служба действительно последовательна в деле раскрытия убийств, то она обязана эпизод за эпизодом расследовать все звенья этой цепи, после чего установление личности авторов преступления станет простой задачей. Пока эти убийства не раскрыты, семьи погибших и раненые не получили достаточной материальной компенсации и преступники не предстали перед судом, говорить о восстановлении доверия общества к правосудию и формировании атмосферы солидарности внутри нации бессмысленно — обстоятельство, которое сочли нужным в своих докладах особо подчеркнуть также Прескотт, Фишер и Хаммарберг. Добавим, что раскрытие убийств «1 марта» и уголовное преследование их исполнителей – не только и не столько задача правосудия, сколько политическая задача в целях абсолютного исключения повторения подобного преступления. В противном случае мы никоим образом не будем застрахованы от вероятности столкновения с такой же трагедией или национальным позором.

Важнейшим событием внутриполитической жизни Армении, безусловно, является возможный диалог между Армянским Национальным Конгрессом и властью. Как вам известно, 17 июня с.г. в своем расширенном заявлении к этому вопросу обратился Серж Саргсян. Вовсе не имея намерения обстоятельно анализировать это заявление, хочу лишь сделать пару замечаний сугубо фактического характера. В начальной части заявления Саргсян утверждает: «О диалоге мы говорили всегда и теперь не поленимся вновь и вновь напоминать об одном и том же. После президентских выборов 2008 года моим первым публичным заявлением стал призыв к сотрудничеству, адресованный всем политическим силам и общественным объединениям. На протяжении всего дальнейшего периода стиль работы власти оставался прежним». Не знаю, как власть вела диалог и сотрудничала с силами, которых в свое время называла клиентами, пустыми и идиотами, но с Общенациональным движением или Армянским Национальным Конгрессом на протяжении свыше трех лет она говорила исключительно на языке геббельсовской пропаганды, расстрела, тюрем, полицейского и налогового террора. Саргсян также добавляет: «Инициатива диалога с Армянским Национальным Конгрессом также принадлежит нам. Мы начали этот процесс, и это… просто результат нашего глубокого убеждения». Не возражаю, только задам вопрос: если это действительно так, то почему вы с такой инициативой не выступили три года назад, два года назад или хотя бы год назад, а только после того, как Конгресс представил три минимальных условия, необходимых для диалога, и установил конкретные сроки для их обеспечения? Неужели не ясно, что власть никогда не имела намерения вести диалог с Армянским Национальным Конгрессом, а изначально перед собой поставила совершенно иную задачу, а именно: задавить, уничтожить, искоренить эту мощную политическую силу, угрожающую ее существованию или спокойной жизни, и только после провала всех предпринятых в этом направлении попыток, только недавно вынуждена была уступить и изменить позицию? Столько так, для констатации исторической истины. А теперь по существу.

Хотел бы обратить ваше внимание на другую характерную мысль Сержа Саргсяна: «Я положительно оцениваю, — пишет он – нашу работу с Армянским Национальным Конгрессом за последние месяцы и надеюсь, что есть взаимопонимание по поводу того, что начатый процесс нужно совместными силами сохранить и продвигать вперед. Разрушать созданное легче всего, наращивать созданное – вот проявление политической зрелости». С одной стороны, конечно, похвально, что Саргсян осознает важность процесса, но, с другой стороны, вызывает недоумение постановка им второстепенных, сугубо процедурных вопросов, что само по себе содержит в себе угрозу уклонения от этого процесса. Признаюсь, вопреки всем приложенным мною усилиям, моя академическая подготовка недостаточна для того, чтобы понять, например, предложение «Попытки трансформировать диалог в переговоры неприемлемы». По моему скромному мнению, эти слова — почти синонимы, и если требуется обязательно их различать, то самым удобным объяснением, пожалуй, является следующее: диалог – содержание явления, а переговоры – его форма. Но дело не в этом, а в том, что, несмотря на подчеркивание важности процесса, Серж Саргсян по каким-то причинам пока не может сориентироваться в вопросе формата диалога или, что то же самое, переговоров. Уверен, однако, что все это – временная неопределенность, обусловленная непонятливостью его окружения или необычностью ситуации, которая в скором времени будет преодолена. Мы не просители, чтобы, как нам предлагают, стучась в различные двери, поднимать вопросы перед разными правителями. Такого диалога не бывает, потому что любой диалог подразумевает равенство сторон. Следовательно, как бы власть ни упорствовала, все равно, в конце концов, будет говорить с нами на должном уровне, то есть на уровне делегации.

Считаю нелишним напомнить вам свое короткое заявление, сделанное по этой проблеме несколько дней назад: «Диалог необходим не столько Конгрессу, сколько власти. Если диалог не состоится, то Конгресс ничего не потеряет, а, может быть, и выиграет с политической точки зрения. От этого потеряет, в первую очередь, власть. А по большому счету, мы все, то есть страна и народ» («АЖ», 10.06.2011). Думаю, что нет нужды аргументировать сказанное, поскольку об этом я обстоятельно говорил на митинге 31 мая. Проблема – не в столкновении амбиций и внутрипартийных интересов Армянского Национального Конгресса или власти, а в преодолении глубокого внутриполитического кризиса и противостоянии чрезвычайно опасным вызовам, стоящим перед нашей страной, единственным способом ее решения является институционализированный диалог. Да, диалог, но не по второстепенным, а в первую очередь, по основным вопросам, главным из которых является проведение внеочередных выборов и восстановление конституционного строя. Мы неоднократно заявляли, что наша цель – не обязательное достижение власти, а формирование легитимной власти путем законных выборов. Если в результате справедливых выборов победит какая-нибудь другая политическая сила, в том числе нынешняя власть, то мы первыми поздравим ее. С точки зрения принципа, это станет для Конгресса и лично для меня, быть может, более значимой победой, нежели получение правительственных кресел.

В последнее время представители власти, как попугаи, направо и налево повторяют, что якобы в Армении нет оснований для проведения внеочередных выборов. То есть сфальсифицированные президентские выборы 2008г. – это не основание, бойня «1 марта» — не основание, арест сотни политических деятелей – не основание, не являются основанием и нулевой рейтинг Национального собрания, глубочайший социально-экономический кризис, повсеместно распространенная коррупция, миграция, достигшая катастрофических размеров, сумасшедшая инфляция, усложнение Карабахской проблемы и т.д. Какое еще нужно основание для внеочередных выборов и смены власти, когда в цивилизованных странах они происходят по причине гораздо более второстепенных проблем, по сравнению с перечисленными мною? Вследствие социального недовольства, порожденного последним мировым экономическим кризисом, в семи европейских странах путем внеочередных выборов сменились правительства. Это – единственный цивилизованный механизм ослабления внутриполитической напряженности, потому что проявление недоверия народа к власти обязательно должно иметь правовой выход. Иначе везде у нас было бы то, что происходит в арабских странах, и по поводу чего метко высказался Никол Пашинян: «Господа правители, — пишет он, — если вы спросите, к примеру, бывшего президента Египта Хосни Мубарака или бывшего президента Туниса Бен Али, то будьте уверены, они вам дадут совет однозначно ухватиться за предложение оппозиции. Бен Али и Мубарак с сожалением констатируют, что у них либо не было возможности отойти от власти путем диалога, либо они не воспользовались ею» («АЖ», 21.06.2011).

В демократических странах, как уже отмечалось, внеочередные выборы – процедура либо для разрешения внутриполитических кризисов, либо для ослабления социальной напряженности, а с точки зрения циников – способ выпустить пар. Между тем, наши власти боятся этого, как чумы. И это естественно, поскольку диктаторы вообще, если бы имели возможность, не проводили бы ни внеочередных, ни даже очередных выборов. Но, к счастью, не все зависит от их воли, и наступает момент, как, например, это случилось в арабских странах, когда диктатуры вынуждены пойти на внеочередные выборы. Сейчас Армения находится в такой ситуации. Следовательно, сколько бы наши власти ни упорствовали и пытались тянуть время, все равно, они рано или поздно встанут перед императивом проведения внеочередных выборов. До сих пор правящий режим упустил две возможности оздоровления внутриполитической атмосферы, улучшения социально-экономической ситуации в Армении и укрепления собственных позиций в процессе по Карабахскому урегулированию: первую – 9 апреля 2008 года, в день инаугурации Сержа Саргсяна, вторую – 3 марта 2009 года – в момент низвержения денежного курса, символизировавшего пик экономического кризиса. Потеря и нынешней возможности будет означать утрату последней надежды на построение достойного будущего для нашей страны. Пожелаем, однако, чтобы здравомыслие хотя бы на этот раз не подвело вожаков режима, и в течение 1-2 месяцев они окончательно определились в вопросе проведения внеочередных выборов. В противном случае, так называемый разумный срок в сентябре истечет, и в нашей повестке останется всего лишь одно требование – безоговорочная отставка Сержа Саргсяна и правящей коалиции.