Семнадцать лет под «ГРАДом»

Вчера Региональная служба специального назначения (или как ее называют в ФСБ по имени наиболее многочисленного подразделения «ГРАД») встретила свое семнадцатилетие. Когда-то в питерском управлении была образована отдельная группа спецназа. Отсюда и имя – «ГРуппа Активных Действий). Потом она выросла в отряд. Профессиональный, хорошо вооруженный, умеющий выполнять самые неожиданные задачи и возвращаться на базу без боевых потерь.

Первым командиром был Ярослав Карташевич, начавший воевать еще в Афгане. Отряд под его началом прошел Первую чеченскую. Сегодня генерал Карташевич реализует себя в мирной жизни, создав структуру, чье имя очень похоже на короткое «град». Сменщиком первого командира стал его заместитель, полковник Александр Горнак. Он же – Филиппыч. Горнак, как и Карташевич, отвоевал в свое время «за речкой», а на службу в спецназе выпал на его долю Северный Кавказ и чеченские горы. Расстался Филиппыч с отрядом чуть больше года назад, передав бразды правления одному из старейших бойцов «ГРАДа», полковнику Александру Крылову.

Нынешний командир когда-то стоял у истоков отряда. Потом воевал в его составе в Чечне, подался, было, «на гражданку», но судьба забросила снова под погоны и в Дагестан. Тем временем подрос Крылов-младший, окончил десантный институт в Рязани, и отправился служить в спецназ ФСБ, прямиком в Москву. Командиры отзываются о младшем Крылове, как о настоящем бойце, а его батя рулит теперь чекистским спецназом в Питере, снова и снова отправляясь в командировки на войну.

«ГРАД» по праву считается одним из наиболее подготовленных спецподразделений в России. За многолетнюю историю отряда из жизни ушел только Владимир Боченин, сказалась контузия, полученная несколькими годами раньше в Чечне. С каждым годом требования к кандидатам в РССН только ужесточаются. Спецназовцы в совершенстве знают минно-взрывное дело, прекрасно стреляют из многих видом вооружения, имеют постоянную парашютно-десантную и водолазную подготовку. Плюс ко всему перечисленному – в «ГРАДе» внимательно относятся к навыкам противодиверсионной работы, а аналитический отдел может спрогнозировать все нюансы возможной угрозы из воды, на суше и с воздуха, найдя адекватные меры для нейтрализации противника.

За плечами у чекистского спецназа – всего семнадцать лет. Или целых семнадцать лет, наполненных захватами, освобождениями, оперативными выездами и войной, войной, войной… За это время «ГРАД» не раз становился коллективным героем отечественных кинобоевиков, об отряде написаны книги, которые раскупаются огромными тиражами. Из «старичков» в отряде практически никого не осталось – слишком трудная работа выпадает на долю спецназа, а в «ГРАД» все стремится и стремится молодежь. Хотя скоро – очередная командировка…

Вообще-то стреляют в Дагестане часто. С работой в этих местах тяжело. А безработному куда податься? Либо воровать нефть из нефтепровода, либо становиться боевиком. И хотя официально в республике как не было войны, так и нет, попасть в какую-нибудь передрягу не по своей вине довольно просто.

Хасавюрт… В августе 1996 года здесь заключили мир с дудаевцами. Помнится, многие наши, воевавшие тогда по приказу Родины, так и не поняли, как можно мириться с теми, кто резал головы пленным восемнадцатилетним пацанам. Потом снова была война. И поблизости стреляли по нашим дагестанские ваххабиты. Не город – сплошной базар. При населении в сто тридцать тысяч человек в Хасавюрте работает четыре десятка рынков, не считая бесконечного множества лавчонок. «Но повоевать есть где», – бросает кто-то из «тяжелых».

«Салам Алейкум!» – приветствует Капитан хозяйку придорожного кафе. Место разведанное. По крайней мере, не отравят. Из еды – только пельмени. И никакой свинины. На нас недружелюбно косятся из угла. Чеченцы. На армейском жаргоне «чехи». Четверо вооруженных русских – не слишком приятная встреча. Машины с 95-м регионом на номерных знаках настороженно отъезжают в сторону поста ДПС.

На другом берегу реки нашу машину обшаривают взглядами чеченские рейнджеры в черных беретах. Они вооружены с ног до головы – кажется, только и ждут драки. Нам проще – «непроверяйка» на лобовое стекло, и чеченцы разочарованно отворачиваются в поисках более легкой добычи.

Город вычищен идеально, практически по-заграничному. В центре – крепость главы местной администрации. Рассказывают, когда Рамзану Кадырову нашептали о том, что гудермесский глава неверен нынешнему режиму, тот подогнал к укрепленному дому целую армию. Но выяснилось, что стены выдержат гранатометный удар, а для штурма крепости потребуются лестницы. Охрана городского главы выставила по периметру пулеметы, и кадыровцам пришлось убираться восвояси. Впоследствии оказалось, что слух о предательстве был враньем, и чеченский президент в качестве извинения подогнал к дому-крепости «Хаммер». В подарок.

Несколько общежитий для сотрудников Управления ФСБ по Чеченской Республике располагаются рядом со зданием оплота борьбы с терроризмом. Шутки в сторону – пропускной режим такой, что муха не пролетит. Народ здесь к войне привычный. Спецоперации проходят постоянно, отсюда и раздражающая дотошность к каждому, кто попадает на территорию городка. Вот и сейчас одна из групп буднично собирается на встречу с «духами», словно уходит на работу.

Безопасность городка обеспечена до мелочей, начиная от противотаранной машины, перекрывающей въезд в тяжелые бронированные ворота. А само общежитие по степени комфорта не уступает хорошей гостинице. Только вот в комнатах амуниция, спецназовское снаряжение и фотографии с родины. И еще телевизор с выходом на спутник, на котором Капитану повезло поймать радиостанцию «Эхо Москвы». Обосновываемся, слушая новости на пустом экране.

А вот камуфляжа на улицах Грозного практически не видно. И очень много молодежи. Время от времени встречаются бородачи с оттопыренными под одеждой пистолетными кобурами. Кто их знает – то ли милиция, то ли совсем наоборот… По Управлению ФСБ приказано – в городе появляться только «по гражданке», группами, оружие носить скрытно, ездить на гражданских автомобилях. Лишнего внимания к себе не привлекать, на провокации не поддаваться.

Сказано четко, но особого радушия по отношению к славянским лицам не наблюдается. Лишь вежливое безразличие, за которым скрываются истинные, далеко не самые лучшие чувства чеченцев к русским. А иногда и плохо скрываемое раздражение. Из некоренного населения здесь почти никого не осталось. Только старики и специалисты, которые приезжают в последние годы в командировки.

Не знаю, как насчет центра мира, но центром престижных иномарок Грозный назвать стоит наверняка. «Хаммеры», «Лэндкрузеры», «Мерседесы» последних моделей, «Кайены» – ощущение нескончаемой автомобильной выставки. Из отечественных – все те же «ласточки», тюнингованные дальше некуда. Не однажды приходилось слышать, что в чеченской столице можно найти немало угнанных роскошных авто. Только кто сюда поедет разыскивать пропажу?

Мы направляемся в Ножай-Юрт. В Первую чеченскую в этом селе находилась одна из основных баз боевиков. Здесь не равнина – горы. Активно воевали в ножай-юртовском районе во Вторую кампанию. Не прекращается война и сегодня. Конечно, идет она не слишком явно. Но и мирными эти горы не назовешь.

Проехать в Ножай-Юрт лучше через Дагестан. Снова граница, и обратно в Чечню. Наш усиленно вооруженный «Форд Фокус» неожиданно легко взбирается вверх. Все время вверх. Наконец два блокпоста, разделяющие недружелюбных соседей. Сержант-дагестанец понимающе поднимает шлагбаум, увидев «непроверяйку». Нейтральная полоса, и теперь уже чеченский майор напряженно всматривается в прислоненный к лобовому стеклу документ.

Навстречу выходит Дед. Честно говоря, на старика он тянет не слишком. Вряд ли, получив свой позывной, Дед предполагал, что прослужит в спецназе полтора десятка лет. Будет не вылезать из боев, спецопераций, учений… Сейчас он командует группой, которая «работает» с этой стороны чеченских гор. Капитана ждут. Дело даже не в том, что через несколько минут двум «тяжелым» будут вручены погоны на одно офицерское звание выше. Ждут, чтобы услышать, как там в Питере. Коридор райотдела моет пожилая чеченка. Ее сыновей расстреляли ваххабиты, и теперь вся жизнь проходит рядом со спецназом. В уборке и стряпне для тех, кто буднично продолжает время от времени уходить на войну.

А Дед неторопливо докладывает Капитану. Выходов пока немного. На днях получили информацию, что поблизости обнаружена группа боевиков, человек пять. Дед взял нескольких «тяжелых», вышел в адрес. Уже на месте выяснилось, что информатор подкачал – «духов» насчитали в девять раз больше. В бой решили не ввязываться, провели разведку, привлекли комендатуру… В горах? В горах постреливают. Вкратце: обстановка не радует.

Капитан вспоминает о чеченской милиции, что залегла вдоль дороги. Оказывается, местное население решил почтить своим вниманием кто-то из депутатов Госдумы. Теперь, чтобы уберечь высокого гостя от беды, на наиболее опасных участках, похоже, расставили максимальное количество автоматчиков.

С первого апреля в Чечне сняли режим КТО. За многозначительной аббревиатурой скрывается обозначение «контртеррористическая операция». Значит, в республике официально объявлен мир. Отменены «боевые» для тех, кто ходит под пулями. Упало в цене и вознаграждение за убитых русских. Вместе с тем, как говорят, серьезно поредели подразделения чеченской милиции.

Несколько лет назад в милицию начали принимать амнистированных боевиков. А иначе куда девать народ, который только и умеет в жизни – воевать. Бывшие «духи» честно несли службу, пока им платили хорошие в этих краях деньги. Но КТО отменили, и жалование поползло вниз. Теперь уже бывшие сотрудники милиции уходят в горы, чтобы снова стать борцами за веру. Уходят, зная систему связи, техническую оснащенность, оперативную обстановку. Воевать с осведомленным и подготовленным противником гораздо труднее, чем с горцами, поднявшимися на священную борьбу с неверными.

Нам нужно в Ачхой-Мартан. По обеим сторонам автодороги Грозный – Баку методично работают нефтяные качалки с символикой концерна «Роснефть». Качают, качают, принося звонкую монету государственной нефтяной компании. Поворот на Ингушетию, и скоро мы подъедем к Самашкинскому лесу. Он вплотную приближается к правой обочине. Отсюда, с нескольких десятков метров, боевики расстреливали наши колонны и жгли бронетехнику. Лес настолько плотный, что разглядеть с дороги человека практически невозможно. Тем более, если он облачится в камуфляж.

Ачхой-Мартан. Он расположился практически на границе Чечни и Ингушетии. И тут пролилось за последние пятнадцать лет немало крови. И русской, и чеченской. Райотдел ФСБ в Ачхой-Мартане находится напротив карандашной фабрики. Точнее, бывшей фабрики. Еще в середине девяностых наши назвали ее между собой «карандашом». Снайперы на фабричной крыше не давали «чехам» поднять головы. В ответ боевики облюбовали купол местной мечети, ведя прицельный огонь по российским солдатам. Пока наши не пригрозили старейшинам, что снесут исламский храм до основания. Капитан вспоминает, как караулил здесь с «тяжелыми» Шамиля Басаева, а тот ушел по руслу реки Фортанги, в очередной раз оставив федералов ни с чем.

На крохотной территории райотдела расквартирована сводная группа спецназа ФСБ из Петербурга и Великого Новгорода. Нас встречает высокий красавец, хоть прямо сейчас на киноэкран. Это Факир, командир группы. Обстановка в Ачхой-Мартане совсем не радостная. В село «тяжелые» стараются без особой нужды не выходить. За продуктами обычно отправляются двое, один из которых оброс настолько, что выглядит ваххабит ваххабитом. Часть здания, в каждую минуту готовую к обороне, Факир зовет подводной лодкой. И вправду – несколько отсеков: спальный с двухярусными койками и стрелковым оружием у стен, кухня, компактный склад… За бетонным забором, прямо у дверей в райотдел, ощетинился стволом БТР.

Александр и Алексей к Факиру относятся с нескрываемым уважением. За плечами командира группы – боевой опыт Второй чеченской. «Сомы» сталкивались с ним и на войне, и во время подготовки «тяжелых» из местного Управления ФСБ, когда Факир был одним из инструкторов. Капитан сетует: представляешь, никак его не женим, а каков мужчина!..

Капитан упорно вызванивает по сотовому свои контакты в Махачкале. Незадача – сначала с трудом вылетели на Кавказ, теперь не вернуться обратно. Гражданские самолеты поднимаются из Грозного на Москву нечасто. Чеченские пилоты опасаются, что аэропорт прикрыт с земли лишь частично, и, не ровен час, жахнет какой-нибудь бородач в оторвавшийся со взлетки борт из ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс. – Прим. авт.). Рейс по линии ФСБ ожидается через пару недель. Остается дагестанский вариант.