«Для России нужна не анклавная, а всеобщая модернизация»

Во-первых, для России важно не пойти по пути анклавной модернизации, стране нужна всеобщая модернизация. Второй фактор, который выделяет успешные, органичные модернизации — это адекватность оценки сложившихся мировых трендов. По сути, модернизация ведется для того, чтобы страна была конкурентоспособна в мире в широком смысле, то есть, была современной и конкурентоспособной. Поэтому соответствие самым современным трендам и понимание того, что является современным, а что не является современным, очень важно для того, чтобы технологии и ключевые цели модернизации были выбраны правильно.

Порой западные страны пытаются перенести институт интеллектуальной мощности на территории России в образованную неразвитую страну, таким образом увеличивая добавленную стоимость материнских компаний. Это понятная логика. Но такая логика является устаревшей. На мой взгляд, за последние три десятилетия сформировались предпосылки для нового стиля ведения дел в глобальной экономике. Этих предпосылок было три.

Первая предпосылка — перенесение производственных мощностей в развивающиеся страны, можно назвать это вечной модернизацией развивающихся стран, которые создали — желали того развитые страны или нет — новых достаточно мощных, достаточно амбициозных игроков, со своими национальными системами, пусть не очень эффективными, не очень современными, но абсолютно дееспособными.

Второй важнейший тренд, который совпал с глобализацией, — это развитие Интернета. Развитие Интернета, мало того что поменяло мозги всех людей, оно обеспечило свободный доступ к информации. И эта информационная транспарентность стала важнейшим элементом ведения, в том числе, экономической деятельности.

И, наконец, третьим важным фактором было собственно развитие инновационного сегмента в мире, прежде всего в развитых странах. Но само по себе широкое распространение инновационной деятельности и большой акцент очень многих стран на развитие инновационной деятельности, как мне кажется, породил конкурентный рынок современных эффективных технологий.

И в конечном итоге, ситуация априорного создания производственных систем во многих странах, а не только на Западе, информационная прозрачность и очень конкурентный психологический рынок привели к тому, что сегодня практически любая страна мира и даже любая область, если у нее есть на это политическая, социальная и какая-нибудь другая воля, может достаточно быстро реализовать проект создания эффективной экономической системы, опираясь на, пусть не самые передовые, но, тем не менее, на современные технологии.

Сама идея анклавности не укладывается в этот современный тренд. И если мы хотим играть в современность и вести модернизацию по современному пути, то мы должны ставить на широкое создание национальных производительных сил с достаточно высокими уровнями эффективности производства. Конечно, можно возразить, что этому будут противостоять глобальные компании, так же и можно возразить, что непонятно, если у нас возникнет такое количество новых национальных рынков, то что они будут обслуживать. Но мне кажется, что этот тренд будет формироваться в ближайшие годы, и было бы логично, чтобы мы поучаствовали в этом тренде.

Третий фактор, который мы тоже выделили с точки зрения органичных модернизаций, это вовлеченность людей в модернизационный процесс и расширение круга тех, кто является бенефициаром модернизации. В этой части можно сравнить два проекта. Один проект — это японская модернизация XIX века и другой — наш любимый советский проект. И когда мы рассматривали вариант ранней японской модернизации, то было видно, каким образом модернизационные элиты, не опирающиеся на собственный народ, на активные социальные слои, оказываются в условиях, когда им постоянно надо вести политическую борьбу и делать политические уступки в пользу немодернизационных элит. На мой взгляд, это следствие отсутствия доверия и возможности опереться на социальные слои.

И напротив, советский проект, как бы к нему ни относиться, в собственно модернизационном плане имел колоссальные опоры, идеологические опоры и был успешен на протяжение очень многих лет.

В связи с этим возникает вопрос: а как может быть идеологически оформлен модернизационный проект так, чтобы он тоже соответствовал современности? Мы предложили формулировку, которая звучит так: это проект построения демократии в имперской по масштабам и традициям стране. Как мне представляется, сегодня это один из доминирующих трендов. Это происходит в Турции, это происходит в Китае, это будет происходить в Индии, так или иначе, и этого не надо бояться. И в этом есть вызов. То есть, мир действительно с интересом смотрит на Россию, которая имеет колоссальные территориальные пространства, и сможет ли она реализовать режим фактически европейской демократии — это вопрос. Он может вызвать некое состояние интереса со стороны нации, и, таким образом, такая или другая постановка вопроса может решить эту проблему невовлеченности широких слоев нации в модернизационный проект.

Четвертый важнейший с точки зрения экономической деятельности момент — это создание и развитие национального капитала. Создание национального капитала, на мой взгляд, сегодня является самой незаслуженно и неправильно мало обсуждаемой темой в нашей стране. Я приведу несколько примеров о том, к чему приводит отсутствие национального капитала. Совершенно свежий пример — это финансовая система. Совсем недавно, до кризиса западные банки были активно представлены на нашем рынке, и казалось, что экспансия западного финансового капитала будет важным фактором стройности инвестиционной концепции многих субъектов экономики. Казалось, что это выгодно, потому что это дешевые деньги. Однако, сегодня существует очевидная тенденция сворачивания деятельности западных банков. Другой пример — только 18% перевозок за Уралом обеспечивается местными перевозчиками, а 82% иностранными компаниями. Хотя никакой проблемы создать ситуацию, когда большие перевозческие компании получают необходимый капитал и защищены от внешней экспансии, не существует. Это проблема исключительно всеобщего несогласия по поводу того, что надо развивать национальный капитал. Мне кажется, что в рамках модернизационного проекта каждая национальная компания, которая имеет шанс развиваться, должна восприниматься как очень важный экономический и социальный игрок нашего рынка.

И наконец, последнее, это важность, как мне кажется, совмещения темы создания мощной национальной промышленной системы и инновационного сегмента. Сегодня существует некая конкуренция между идеей инновационности и идеей собственно модернизации. Однако, похоже, что в современном мире действительно инновационность должна быть присуща всем существенным игрокам, и таким образом надо найти механизм совмещения одного и другого. Нам необходимо выбирать отрасли, которые имеют сегодня высокие темпы роста, изучить инновационные предложения и инновационный спрос в этих отраслях, и на этом совмещении априорных высоких темпов роста и инновационности создавать эффект, когда создаются сразу кластеры, достаточно серьезно развитые с точки зрения создания своих современных технологий.

Есть несколько кластеров, которые, на мой взгляд, выглядят достаточно очевидными. Первый — это кластер здравоохранения, в который сегодня, так или иначе, будут вбрасываться огромные государственные деньги. И не очень понятно, почему эти огромные деньги должны быть использованы для развития исключительно западных компаний. Вот тоже свежие цифры: за последние три года доля российских фармацевтических компаний в государственных закупках сократилась с 18, что тоже немного, до 3%. Конечно, мы скажем, что это эффект коррупции и всего прочего. Но, тем не менее, это, в общем, тоже достаточно простая задача: вернуться хотя бы к 18%.

То же самое можно говорить о рынке медицинского приборостроения. Опять же будут вброшены деньги в модернизацию больниц и поликлиник. Можно создать реестр современных медицинских российских технологий, сделать на это ставку и добиться того, чтобы здесь были достаточно большие доли российской продукции.

И второй пример возможной спирали роста — это российское сельское хозяйство, которое за 15-20 лет показало колоссальные успехи, не получая практически никакой государственной поддержки. Сегодня западные инвесторы сообщают, что, покупая российские сельскохозяйственные компании, добиваются роста капитализации в три раза всего за один год. ‘Россельхозбанк’ увеличил свои обороты за один год, согласно рейтингу ‘Эксперта’, почти в три раза. И это тоже один из тех вариантов, где возможно достаточно быстрое возникновение спирали роста.