Кавалер ордена Владимира с мечами и бантом

Вскоре Левицкому стало еще хуже, и его определили в стационар, в «Асторию», с диагнозом: дистрофия второй степени. Он пролежал там около двух месяцев. Вернулся он в театр, когда уже совсем по-летнему пригревало солнце и в сквере упорно пробивалась к небу тощая, прозрачная трава. Левицкий неторопливо обошел вверенное ему здание со множеством лестниц и причудливых переходов, закоулков и тупиков. А потом сел за письменный стол в помещении парткома, где находилась его штаб-квартира и где стоял в углу военного образца вещевой мешок. Аккуратно, крупным, четким почерком — каждая буква стояла чуть наклонно, но самостоятельно, без «подпорок» — Левицкий записал на листке желтоватой бумаги имена умерших артистов.

Этот список время от времени пополнялся.Владимир Михайлович Фокин, брат известного балетмейстера. Александра Федоровна Грибунина. Федор Платонович Богданов. Евгений Павлович Студенцов.Ольгу Алексеевну Маркову нашли замерзшей в снегу на территории Сада отдыха. Артист вспомогательного состава, боец МПВО Николай Николаевич Рафанский имел обыкновение перед началом своего дежурства отправляться на Петроградскую сторону, где жила его слепая мать, и выводить старушку на бульвар Кировского проспекта, к памятнику «Стерегущему» — сын боялся оставлять ее надолго одну, беспомощную, в квартире; усадив старушку на обычное место возле памятника, Рафанский спешил назад, в театр; он так и погиб — по дороге на дежурство, на Кировском мосту, ввиду всего города, под небом, которое по-прежнему угрожало его старушке матери, ждавшей его на бульваре, но ничем уже не грозило ему.

Левицкий исполнял обязанности начальника штаба МПВО театра с середины августа сорок первого года, с того момента, как основная часть труппы эвакуировалась в Новосибирск. А обязанности эти оказались необычными и требовали особых знаний, навыков, организационного дара. Возводя Александрийский театр около ста лет назад, архитектор Росси никак не предполагал, что его детище, как, впрочем, и многие другие прекрасные здания города, окажется в квадрате обстрела дальнобойной артиллерии. И все же строил он Александринку основательно, возводил прочнейшие перекрытия и толстые стены. Теперь обитатели этого здания, может быть впервые, по-настоящему оценили прочность постройки. Здесь ютилось около двухсот человек: сотрудники Пушкинского театра — рабочие сцены и вспомогательных цехов и тридцать девять не уехавших в эвакуацию артистов-пушкинцев; композитор Борис Асафьев; пианисты Владимир Софроницкий и Александр Каменский; оперный певец Павел Андреев; виолончелист Даниил Шафран; многие артисты Театра музыкальной комедии. К бомбоубежищу театра были прикреплены и обитатели окрестных домов. Заботы о людях и об историческом здании занимали все внимание начальника штаба. Надо было составить план работы по консервации и обороне театра. Создать внутренние резервы воды. Подготовить пожарный инвентарь. Проложить аварийный водопровод. Оборудовать бомбоубежище с учетом пребывания в нем женщин и детей. Организовать медпункт. Наладить радиофикацию здания. Следить за состоянием светомаскировки. Организовать лекции на политические темы и концерты для жителей соседних домов; перед ними выступали Горин-Горяинов, Софроницкий, Шафран. В страшном декабре сорок первого года в фойе бельэтажа заиндевелой Александринки зазвучали мелодии Моцарта: Левицкий устроил концерт в ознаменование сто-пятидесятилетия со дня смерти великого композитора. Старая Александринка жила особой, неповторимой блокадной жизнью. Оказавшись в квадрате обстрела, она высилась теперь на поле боя, каким стала в те дни площадь Островского. После очередного обстрела или бомбежки перед фасадом театра оставались лежать десятки убитых и раненых. Подбирать их, оказывать помощь живым — всем этим руководил начальник штаба театра. Еще в середине ноября сорок первого года немцы подожгли сарай, где хранились уникальные декорации, написанные по эскизам знаменитых художников. Левицкий и его товарищи — бойцы пожарной охраны — пытались спасти достояние искусства. Но декорации горели, как факел…

И все-таки искусство занимало в театре по-прежнему главное место. И если старинная мебель из зрительного зала была поначалу убрана и огромная люстра спущена, то в углу бомбоубежища возник стационарный рабочий «кабинет» композитора и музыкального деятеля Бориса Владимировича Асафьева—этот «кабинет» с коптящим светильником оборудовал Левицкий. Трудно даже перечислить работы, осуществленные Асафьевым в те тревожные блокадные месяцы: им написаны десятки печатных листов текста, заполнены десятки нотных тетрадей. Искусством занимались здесь все: артисты, музыканты, композиторы, певцы, труппа театра оперетты. И только начальник штаба МПВО Левицкий, казалось, был рожден начальником штаба — так спокойно, точно и умело руководил он жизнью блокадной Александринки.

В самом начале войны его вызвали в военкомат. Левицкий собрал походный мешок, прихватил ложку и кружку и был на месте в положенное время. В военкомате ему сообщили, что ему присваивается звание рядового, необученного. А через несколько часов признали негодным для несения службы в качестве рядового бойца по возрасту. Левицкий показывал начальникам отделов свои воинские документы, что-то доказывал, спорил. Но его не слушали. И начальник штаба МПВО вернулся в свой театр.

Между тем воинские документы Николая Левицкого должны были представить для работников военкомата немалый интерес. Одним из первых в пачке документов артиста лежал «Представительный лист», заполненный явно в полевых условиях, карандашом, к тому же — с соблюдением старой орфографии, с ятями и твердыми знаками:«Капитан Левицкий, исполняя обязанности дивизионного инженера, в день боя 30 октября и в ближайшие дни после боя выказал выдающуюся распорядительность по исправлению разрушенных узлов основной линии обороны. Только благодаря организованному им подвигу и ближайшему руководству в первые дни боя под действительным артиллерийским огнем удалось в течение недели восстановить основную линию обороны, благодаря чему дивизия была готова вновь принять бой.

Ходатайствую о производстве капитана Левицкого в чин подполковника. Должность, которую занимает капитан Левицкий, — штаб-офицерская.

Левицкий хорошо помнит, как двинулись тогда немцы против оборонительных сооружений русских войск. Немецкие солдаты несли плакаты с написанным по-русски текстом: «Долой большевиков». Капитан Левицкий не был большевиком. Он служил офицером русской армии. Но он защищал родину и совершил подвиг.

Удостоверение Дано сие командиру Отдельной Инженерной роты 2-й Гренадерской дивизии Гренадерского Саперного полка капитану Левицкому в том, что он действительно был представлен за отличие в бою 30 и 31 октября 1917 года к награждению чином подполковника, но представление не получило движения ввиду отмены чинов, что и свидетельствую.

Документы Левицкого завершали историю старинной военной семьи. Один из предков, Иван Левицкий, значился в 1660 году «знатным войсковым товарищем». Другой, Павел Левицкий, получил медаль за участие в войне 1812 года — для передачи старшему в роду. Эта медаль вошла в семейный дворянский герб вместе со скрещенными пушечными стволами и саблями. Перед молодым Левицким открывалась блестящая военная карьера.

Он провоевал всю первую мировую войну, был несколько раз ранен, контужен, отравлен немецким газом. Его наградили шестью боевыми орденами. Первым из них оказался орден Владимира с мечами и бантом, который по статуту давался офицерам, уже награжденным другими боевыми орденами, давался за особые заслуги, за совершение подвига. Левицкий был награжден «Владимиром с мечами и бантом», еще не получив ни одного из предшествующих орденов — вне очереди.

Еще в старой армии Левицкий увлекался театром и выполнял даже дополнительные обязанности ответственного за «развлечения нижних чинов». Военный инженер не раз строил войсковые театры. К тому же молодой офицер обладал такой внешностью, за какую многое бы отдали первые любовники российских драматических трупп. В 1918 году Левицкий поступил в Школу актерского мастерства, руководимую Л. С. Вивьеном. И через два года вошел в труппу бывшей Александринки, ставшей Акдрамой. Первые шесть лет работы на сцене начинающий артист совмещал с деятельностью опытного военного специалиста.

Он мог стать военачальником. Но наступило время, когда выходцам из рядов старой русской армии стали оказывать глухое недоверие. Левицкий почувствовал это и решил целиком посвятить себя искусству. Он действительно сделался рядовым. Рядовым артистом советского театра. Служба его в армии искусств оказалась сверхсрочной: артист отдал театру более сорока лет.

В первые же дни войны в Левицком заговорила военная косточка. Несмотря на то, что ему шел шестой десяток, Левицкий полагал, что может принести большую пользу в действующей армии, обороняющей Ленинград. Но работники военкомата решили иначе. И артист возглавил оборону своего театра, призванный на этот пост по долгу сердца.

Николай Владимирович всегда отличался военной точностью и пунктуальностью, предельно добросовестным исполнением своих обязанностей, умением стойко сносить тяготы. Поэтому он не только ежедневно обходил «памятные места» здания театра: кочегарку, бомбоубежище, актерские уборные, превращенные в жилые помещения,- но и неукоснительно вел письменный отчет о жизни театра, деловой дневник, заполненный твердым, четким почерком: каждая буква стояла чуть наклонно, но отдельно и самостоятельно.

Левицкий защищал свой город. Защищал свой театр. И все эти страшные дни бережно хранил. в походном мешке шесть боевых орденов, полученных в первую мировую войну, «Владимира с мечами и бантом» и красную звезду с молотом и плугом.

Николай Владимирович Левицкий, исполнявший в Пушкинском театре помимо обязанностей начальника штаба и обязанности председателя месткома, здесь, в Блокадном театре, также был выбран председателем местного комитета. На долю этого человека выпала удивительная судьба. Блестящий офицер, выходец из старинного дворянского рода, он перед войной распределял путевки в профсоюзные дома отдыха и собирал членские взносы. Теперь, когда его бывшие ученики сражались, побеждали и становились генералами Красной Армии, он из крупного военного специалиста снова превратился в рядового солдата. В дни блокады рядовой солдат и рядовой артист становится одним из организаторов сбора средств для советских детей, пострадавших на войне,— и получает благодарственную телеграмму от Верховного Главнокомандующего. Руководя спасением людей, Левицкий распределяет продукты питания —и сам попадает в стационар для дистрофиков…

Есть какая-то закономерность в том, что в одни и те же дни появились на свет драма Симонова «Русские люди» и Блокадный театр, родившийся в тягчайшей обстановке осады города. Они будто возникли друг для друга. Потому-то премьера пьесы Симонова на подмостках этого театра занимала в истории ленинградского сопротивления особое место. В других театрах могли играть пьесу лучше. Там, может быть, тщательнее разрабатывали роли, профессиональнее делали декорации, предлагали более острое режиссерское решение. Но в спектакле Блокадного театра жило горячее дыхание боя, актеры не переставали сражаться ни в антрактах, ни после окончания спектакля. И бутафорские взрывы сливались здесь с канонадой, грохотавшей за стенами театрального зала.