Причины и последствия неутихающих беспорядков в Москве и других городах страны

Владимир КАРПОВ, обозреватель «Русской службы новостей» — специально для «Особой буквы» «Паковать по полной программе» или все-таки прислушаться к требованиям?

А страсти не утихают. Две недели (если считать с 7 декабря, когда перекрывали Ленинградский проспект) продолжаются волнения, которые периодически выплескиваются на улицу. Счет задержанных за это время перевалил за 3 тысячи человек. Милиция находится в постоянной боевой готовности, никого уже не удивляют оцепления перед торговыми центрами и на площадях; правоохранительные органы напоминают, что у них есть право применять водометы и газ для разгона толпы — так страна готовится к встрече нового 2011 года…

Простое описание происходящего на улицах Москвы и некоторых других российских городов наводит на мысли о готовящемся переломе общественного сознания. В такие моменты всегда лезешь в учебники истории и различные справочники, чтобы провести параллель с нынешней ситуацией и попытаться предугадать последствия. Многое, конечно, будет зависеть от того, как мы сами охарактеризуем окружающую атмосферу. Сейчас, например, много шумят о грядущей революции, когда «верхи не могут, а низы не хотят», кто-то с жаром доказывает, что враги вбивают клин между народами, населяющими «Великую Россию», добиваясь развала страны, в общем — мутно все, нечетко. Смута какая-то…

Разбуди историка ночью и спроси о предпосылках смуты в родном отечестве, так он фактически слету сможет воспроизвести ряд типичных причин и следствий. Скорее всего, ключевая мысль уложится в следующую формулировку: «Смуты в России наступали, как только падал авторитет государства и оно теряло свою сакральность. А народ в свою очередь переставал верить в государство и считаться с ним. Задержка с назревшими реформами и хаотичные шаги по их проведению не тормозили смуту, а лишь усиливали ее. Смута заканчивалась тогда, когда народ, почуяв смертельную угрозу, нависшую над страной, опять воссоздавал государство и обретал веру в его институты», — это определение доктора исторических наук Дмитрия Чуракова, который давно исследует непростые времена.

Отталкиваясь от этой его формулы, можно с карандашом в руках подчеркивать места, как будто бы списанные с сегодняшнего дня.

Перовое: «смуты в России наступали, как только падал авторитет государства и оно теряло свою сакральность. А народ в свою очередь переставал верить в государство и считаться с ним».

Тому, что авторитет государства упал и продолжает свое свободное падение, особенных подтверждений искать не нужно. Достаточно почитать материалы на «Особой букве», или любом другом информационном ресурсе, кроме «официальных». За редким исключением эти статьи и новости будут свидетельствовать о том, что авторитета у государства фактически уже не осталось. Любое действие властей сопровождается гулом недоверия и множеством скептических замечаний. Вдохновенно-негативная реакция касается практически всех начинаний. Считаются ли с государством? Скорее опасаются и стараются держаться на расстоянии от государственной машины.

Отдельная тема — сакральность власти. Понятие, которое вернулось во времена Владимира Путина. Пост президента именно при нем обрел некоторую священность и неприкосновенность. Неспроста же его прочили в «национальные лидеры» (читай — монархи) и всерьез рассуждали о том, рухнет ли мир, если его не будет в президентском кресле.

С приходом Дмитрия Медведева власть была десакрализована. Глава государства с головой бросился в блогосферу и социальные сети, начал откликаться на критику и замечания, инициировал пересмотр отношения к власти. Его деятельность расценили как проявление слабости, а несовершенство государственных институтов, которое при Путине зашторивали харизмой лидера, стало бить по глазам.

Второе: «задержка с назревшими реформами и хаотичные шаги по их проведению не тормозили смуту, а лишь усиливали ее».

Обнажив проблемы, Медведев громогласно объявил, что сейчас мы займемся их решением. Такого рода тезисы неоднократно звучали и продолжают звучать в его выступлениях и обращениях к согражданам. Пока ничего из того, к чему намеревался подступиться президент, так и не было разрешено. В итоге граждане наблюдают декларации о намерениях и не видят решительных шагов. Борьба с коррупцией, реформа МВД, модернизация — скорее подстегивают общее недовольство, нежели гасят волну негодования. Хаос воцарился в умах. Очевидна нестыковка проповедей властьимущих с их деятельностью.

Третье: «смута заканчивалась тогда, когда народ, почуяв смертельную угрозу, нависшую над страной, опять воссоздавал государство и обретал веру в его институты».

Этот пункт в наших условиях пока можно рассматривать лишь как возможный итог наблюдающихся явлений. Здесь очевидны ожидания грядущих катаклизмов и серьезной беды, которая и должна будет всех нас сплотить. Выражаясь языком политологов, это самый пессимистичный сценарий.

Конечно, когда сегодня даешь оценку происходящему, нужно понимать, что описания «смуты 2010» пока еще весьма условны. Если сравнивать происходящее сейчас с началом XVII века или XX, то мы просто с жиру бесимся. Нынешнюю ситуацию скорее склонны объяснять «законом Токвиля» — «с увеличением уровня благосостояния резко возрастает и уровень социальных притязаний». Только при этом нужно учитывать, что мало кто из экспертного сообщества ожидал массовых выступлений и беспорядков на Манежной площади 11 декабря. Такие демарши «ростом уровня социальных притязаний» обосновать получается уже с большим трудом. Не все оказалось предсказуемо и ожидаемо.

Сейчас мяч на стороне власти, от которой опять ждут решительных действий. Причем, ожидания эти в разных слоях общества диаметрально противоположны. Вполне серьезно ведутся дискуссии о необходимости сворачивания всех либеральных начинаний и чуть ли не введении чрезвычайного положения. И наоборот, звучат призывы к всесторонней демократизации общества.

Исторический и жизненный опыт подсказывают, что что-то должно произойти. Свежи еще воспоминания о построении вертикали власти в России, которые приурочили к трагедии в Беслане. Тогда, в 2004-ом, отмену выборов губернаторов обосновали именно необходимостью наведения порядка в стране.

Мало кто удивится, если сейчас с подобным «рецептом» выйдет к народу и Медведев. В нынешних условиях он мог бы обосновать даже самовольное удаление в Александровскую слободу с последующим введением опричнины. Но! Любое действие президента, которое будет направлено против либерализации политической системы (курс провозглашенный им самим) автоматически признают его поражением. В этом и состоит парадокс Медведева — он получается весьма ограниченным в выборе инструментов.

Пока гадания о возможных «решительных действиях» продолжаются, не утихают и волнения. «Марши подростков», которые прошли 15 декабря у «Европейского» и 18 декабря на ВВЦ выглядят как издевка — даже детей, мол, успокоить не можете. Разговоры о необходимости усиления патриотического воспитания и пропаганде терпимости уже никого не устраивают (смотри пункт первый в «предпосылках смуты»).

Впрочем, альтернатива существующему положению четко проявилась на минувшей неделе. Владимир Путин вышел на разговор с народом и продемонстрировал, что если что, то он совсем недалеко… в премьерском кресле. После его телеэфира в 4,5 часа ряд политологов уже отписались, что для них проблемы 2012-го года (выборы президента РФ) больше не существует. Будем смутьянов мочить в сортире?