Андрей Сычев получает новую профессию
Пять лет назад об издевательстве армейских «дедов» над рядовым Сычевым, проходившим срочную службу в батальоне обеспечения Челябинского танкового училища, не писал только безрукий. История искалеченного Андрея Сычева не сходила с телевизионных экранов, со страниц газет и журналов. Корреспонденты мучили звонками и расспросами, чаще бестактными, маму и сестер Андрея. Сегодня – тишина.
«Нам давно никто не звонит, — говорит мама Андрея Галина Павловна. – Ну, пошумели и забыли – обычное дело. Разве можно на кого-то обижаться. Каждый день в мире столько горя происходит. А наша беда – уже давно не новость».
Главному обидчику Андрея Сычева Александру Сивякову дали четыре года. Он уже на свободе. Строит планы на будущее и осуществляет их.
В 2007-м Минобороны выделило Сычевым трехкомнатную квартиру в Екатеринбурге. Правда, не по собственной инициативе, а лишь после прямого указания Владимира Путина. В этой квартире на улице Надеждинской Андрей с мамой сегодня и проживают.
О том, что случилось с ним в новогоднюю ночь 1 января 2006-го, Андрей до сих пор не любит рассказывать. Отвечая на вопросы, чаще других он произносит слово «не знаю». Но еще чаще просто молчит. У него тяжелый взгляд, и, лишь когда он улыбается, его лицо становится совсем другим. Вот только улыбается он редко.
«Старослужащие пили в ту ночь, — вспоминает Андрей. – В три часа ночи мы за ними все убрали со столов. Потом легли спать. Сержант Сивяков поднял меня с кровати и отвел в дальний угол казармы. Там заставил сидеть на корточках. Сам сидел рядом на стуле. Я просил его отпустить меня, но это его еще больше злило. Он был «под мухой». Сивяков и до этого ко мне задирался: обзывался, пинал».
На второй день у Сычева начала болеть левая нога. На третий боли усилились настолько, что он уже не смог выйти на утреннее построение.
«Меня положили в лазарет. Дали аспирин, сказали, что до 10 января мною все равно никто не будет заниматься, — рассказывает Сычев. – Потом меня в госпиталь отправили, а затем в третью горбольницу Челябинска».
«Я звонила ему из Краснотурьинска перед Новым годом, — говорит Галина Павловна. – Он не хотел там оставаться на праздники, знал, что будет пьянка. Тех, кто недалеко живет, родители забирали домой. Я продавцом тогда работала, не могла подмениться. Сказала ему, что не приеду. До сих пор не могу себе этого простить. Кто же знал тогда, что мне вернут домой полтела».
Конечно, военнослужащие для приличия слегка «шифровались». Купленный самогон они мешали с газировкой, разливали по пластмассовым бутылкам из-под кетчупа.
Шестого января поздно вечером Галине Павловне позвонил хирург третьей челябинской горбольницы Ренат Талипов.
«Он сказал мне, что Андрею седьмого января будут ампутировать ногу, что я должна обязательно приехать, потому что у него мало шансов выжить, — вспоминает Галина Сычева. – Как он нашел мой телефон, я не знаю. Он еще удивился, почему мне о том, что произошло с Андреем, никто ничего не сказал. Это, правда, военные молчали до последнего – до тех пор, пока случившееся уже было невозможно скрыть».
От Краснотурьинска до Челябинска около тысячи километров. На дворе темень. Галина Павловна и старшая сестра Андрея Наталья едва успели на последний, уходящий в два часа ночи на Екатеринбург автобус.
Ехали пять часов. В Екатеринбурге, что бы добраться до Челябинска, предстояло сделать пересадку. Начало января – время студенческих каникул, свободных мест нет.
«Мы пропустили три автобуса. А когда пришла очередь четвертого, я просто встала в дверях и рассказала пассажирам с билетами, что у нас случилось. Ехала компания – три студента, они тут же уступили нам место».
Понять 19-летнего парня можно. Лишиться ноги, когда у тебя вся жизнь впереди, страшно. Но умирать в этом возрасте еще страшнее, и он согласился.
Всего за два месяца Андрей перенес шесть операций. Пять по ампутации и одну полостную – на почве стресса у него открылась сильная язва.
«Когда я увидела брата после первой операции в реанимации, я его не узнала. Андрей всегда был худеньким мальчиком. А тут на кровати лежал весь какой-то огромный, распухший», — вспоминает сестра Андрея Марина Муферт.
Но еще больший шок и маму, и сестер Андрея ждал в Челябинском танковом училище, куда они поехали после больницы.
«Нас там, конечно, никто не ждал. Там были удивлены нашему приезду, — говорит Марина Муферт. – И сразу отцы-командиры стали говорить о том, что нужно еще разобраться, почему Андрей в больнице оказался. Мол, по их сведениям, он сам себе ноги жгутом перетягивал, чтобы его из армии комиссовали».
Марина добавляет, что в те дни, когда они боролись за честь Андрея, когда в газетах о нем писали всякое, им очень помогла поддержка простых людей. Она считает, что Андрей смог выжить и выстоять тогда только потому, что знал, есть люди, которые думают о нем, сочувствуют ему, молятся за него.
«Андрей у нас младший в семье. Мама сначала нас, трех девчонок от первого брака родила, а потом уже Андрея от второго. Мой брат всегда был таким домашним мальчиком, тихим, спокойным. У него все в жизни было по плану. Он знал, что сначала надо окончить школу, потом техникум, потом отслужить в армии, а уж после строить настоящую взрослую жизнь», — говорит Марина.
Андрей считал, что армия должна быть в жизни любого парня. Он хотел после службы работать автомехаником. До армии Сычев окончил профессиональный лицей по этой специальности.
Он планировал достроить дом, который не успел возвести под крышу его отец. Потом он хотел жениться, хотел дочку, хотел купить машину.
Он много чего хотел… Из всего этого у него теперь только машина — со специально изготовленным управлением.
Подержанный, но в хорошем состоянии Форд, — радость в жизни Андрея. С покупкой авто ему помогли частные благотворители, да и от своей пенсии по инвалидности два года, что мог, откладывал.
Но, чтобы сесть за руль, для начала до него надо добраться. Мама сопровождает Андрея до машины, затем укладывает в багажник инвалидную коляску.
«Лишь когда Андрей стал инвалидом, мы только тогда поняли, насколько это страшно получить пожизненное увечье в нашей стране, где таким людям, как мой сын, практически, везде вход воспрещен, — считает Галина Павловна. – Возьмите те же самые пандусы. Их так мало в нашем городе. Когда мы начали за справками для Андрея по инстанциям ходить, замучились. Попробуй, попади в райсуд или прокуратуру».
Андрей весит около 60 килограммов, коляска около 10. Для того чтобы поднять сына по ступенькам Галине Павловне приходится на себе до 70 килограммов перетаскивать.