Белорусские партизаны первыми в СССР узнали о секретном оружии нацистов — ракетах «ФАУ»
После Третьего раздела Речи Посполитой белорусские территории оказалась в составе Российской империи. Разведка как политический государственный институт Российской Империи не была четко структурирована до начала ХХ века.
В январе 1903 года при Министерстве обороны создается Разведывательный отдел, который входил в структуру Генерального штаба. Разведывательные отделения были созданы в структуре военных округов Российской Империи. Каждый из них занимался определенным направлением. Разведывательное отделение Киевского военного округа курировало австрийское направление, в варшавском военном округе занимались разведкой в Германии. Руководил разведотделением штаба Варшавского военного округа Николай Батюшин. Во время одного из маневров он сумел незаметно вытащить у Германского Императора Вильгельма II из кармана записную книжку. Переснял информацию и вложил книжку обратно в карман. Но таких разведчиков как Николай Батюшин в Российской Империи были единицы.
Февраль 1917 года. В стране беспорядки, вызванные войной и хозяйственной разрухой. Власть переходит к Временному правительству. 2 марта Николай II отрекается от престола. Уже через два дня выходит циркуляр об увольнении из контрразведывательных отделений всех жандармских офицеров.
К осени политический кризис обостряется. 25 октября в Петрограде — вооруженный переворот. Вся власть переходит в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Начинается эпоха диктатуры пролетариата. Уже в декабре ВЦИК поручил Феликсу Дзержинскому создать специальный орган по борьбе с контрреволюцией. Так появилась ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия.
Все нити контрреволюционного подполья тянутся за границу. В Особом отделе ВЧК создается Иностранный отдел. На вооружение принимается весь опыт деятельности спецслужб царской России.
Если мы не будем иметь сокровенных ушей и глаз в аристократических салонах, посольствах и миссиях, мы не будем знать всех тех злокозненных цепей, которые куются в тиши врагами советской власти.
Уже к середине 20-х годов, при дипломатических и торговых представительствах РСФСР в Германии, Франции и Англии создаются резидентуры советской внешней разведки. Выходцы из Белоруссии были участниками и непосредственными организаторами многих легендарных спецопераций советской внешней разведки.
В начале 1930 года всю русскую эмиграцию во Франции потрясло исчезновение белогвардейского генерала Кутепова. В те годы он возглавлял Русский общевоинский союз. 26 января Кутепов вышел из дома и отправился в церковь. Больше его никто не видел.
Операцию по захвату Кутепова провели агенты советского резидента во Франции Якова Серебрянского. Генерала затолкали в машину, сделали инъекцию морфия. Но доставить пленника в СССР не смогли. Вечером того же дня он скончался от сердечного приступа и был похоронен в предместье французской столицы — в саду дома, владельцем которого был один из советских агентов.
Одной из наиболее сильных была резидентура советской внешней разведки в Германии. В начале 30-х там была создана уникальная система явок на места встреч. Резидентом в Берлине был Борис Берман, будущий нарком НКВД БССР.
Самым большим успехом Берлинской резидентуры стала вербовка Вилли Лемана, сотрудника контрразведывательного отдела при полицай-президиуме Берлина, а после 33-го года сотрудника 4-го управления РСХА (тайной государственной полиции или гестапо.) Леман получил кличку «Брайтенбах». Это был единственный офицер гестапо, который сотрудничал с советской разведкой в годы войны.
Советские зрители знают «Брайтенбаха» как штандартенфюрера СС Штирлица, уникального советского разведчика, прототипом которого и стал Вилли Леман. «Брайтенбах» для связи с Москвой использовал радиосвязь. Задания советским разведчикам передавала мощная радиостанция в Бресте.
Как правило, это был набор цифр, которые группировались в пятерки. В Центре сообщение шифровалось так: брали книгу, в данном случае томик Гёте, определенного издательства и определенного года выпуска. Находили ключевую страницу, на которой есть все буквы алфавита. Нужные строчки и буквы нумеровались. А дальше просто: текст состоял из цифр. Каждой из них соответствовала определенная буква или строка. Точно такая же книга была и у разведчика.
Расшифровать такое сообщение для опытного разведчика — дело нескольких минут. К левому листу книги прикладывалась узкая полоска бумаги с нумерацией всех строк.
С 1929 по 1938 годы «Брайтенбах» передал советской разведке сотни подлинных документов, раскрывающих деятельность гестапо. С 1939 года Леман уже курирует контрразведывательное обеспечение оборонной промышленности Германии. Именно от него советская разведка получила информацию о создании принципиально нового вида оружия — ракет на жидком топливе с радиусом поражения в сотни километров.
Связь с Леманом прервалась в 1938 году, и была ненадолго восстановлена в конце 40-го. Спустя два года повторная попытка выйти на «Брайтенбаха» закончилась провалом.
В конце 1933 года в берлинской резидентуре рокировка: на смену Борису Берману присылают Бориса Гордона.
Обстановка в Германии тревожная. Гордону поставлена задача: проникнуть в ближайшее окружение нацистской верхушки — Гитлера, Геринга, Гиммлера, найти агентуру в концернах «Юнкерс» и «Крупп». Одна из самых удачных вербовок — будущий сотрудник Министерства экономики Германии Арвид Харнак.
Они считали себя борцами и пытались открыто действовать. Заслуга Гордона в том, что он убедил их скрывать свои антинацистские взгляды. Побудил Харнака вступить в Нацистскую партию, соблюдать конспирацию и проявлять активность в работе. Постепенно Харнак занял место в Министерстве экономики сначала советником, потом старшим. Т.е. получил доступ к информации о военном производстве.
В октябре и ноябре 1941 года мы получили надежную информацию из Берлина о том, что немецкая армия почти исчерпала запасы боеприпасов, нефти и бензина для продолжения активных наступательных операций. Все указывало на приближение неизбежной паузы в немецком наступлении.
«Корсиканец» завербовал известного в Германии писателя Адама Кукхова (псевдоним «Старик») и его жену Грету (псевдоним «Кан»). Через них познакомился с обер-лейтенантом Харро Шульце-Бойзеном (псевдоним «Старшина»). Шульце-Бойзен служил в разведштабе авиации маршала Геринга.
К концу 1930 года сеть «Корсиканца» разрастается до 60 человек. Среди них — офицеры военно-морской разведки, конструкторы нового оружия и даже главный бухгалтер концерна «ИГ Фармбениндустри» — предприятия, которое занималось разработкой химического оружия, выпускало синтетический каучук и бензин для Вермахта.Вдальнейшем они вошли в организацию сопротивления, ставшую известной под именем «Красная капелла».
Губительный удар по советской разведсети нанесли репрессии 1937-1938 годов. В ходе «ежовской» чистки были арестованы и погибли опытные резиденты и агенты во многих странах мира.
Осень 1939 года. В штаб опергруппы НКВД БССР пришел молодой человек. Представившись потомком известного дворянского рода, он с первых слов буквально озадачил чекистов. Марек, так звали гостя, сказал, что очень удивлен тем, что до сих пор не арестован.
Из разговора выяснилось: Марек действительно принадлежит к старинному роду, известен в русской аристократической эмиграции на Западе, а его жена, немка, имеет широкие связи в пронацистских кругах Германии. Гость дал согласие работать на советскую внешнюю разведку и получил псевдоним «Фёрстер». Вскоре как немецкий репатриант переехал в Германию и стал активно работать, передавая очень важные сведения.
Напутствием Мареку перед уходом в Германию был краткий инструктаж. Тем не менее, агент с задачей справился. Несмотря на все помехи, иногда ошибки, он вышел на главную линию и сумел добыть данные, свидетельствующие о накоплении в Германии стратегических резервов на восточном направлении, т.е. подготовке к войне.
До сего дня не утихают дискуссии о том, смогла или не смогла советская внешняя разведка назвать точную дату начала войны.
Даже в ночь перед вторжением с 21 на 22 июня начальник политической разведки Фитин был на приеме у Сталина. И принес ему очередную пачку агентурных материалов, в которых говорилось, что война неизбежна. Но сказать это твердо как начальник разведки он не мог. Он положил документы перед Сталиным. Тот прочитал: Ну и что? Я много таких читаю. А как вы считаете? И тут начинались колебания. Чего делать, конечно, нельзя.
Высшее руководство в лице Сталина считало, что не надо дразнить Германию какими-то приготовлениями на нашей стороне, нельзя своими действиями осложнять обстановку и вызвать тем самым войну.
К сожалению, наша разведка, как военная, так и политическая, перехватив данные о сроках нападения и правильно определив неизбежность близкой войны, не спрогнозировала ставку гитлеровского командования на тактику блицкрига. Это была роковая ошибка, ибо ставка на блицкриг указывала на то, что немцы планировали свое нападение независимо от завершения войны с Англией.
Сегодня доподлинно известно о существовании ряда донесений советских агентов о подготовке Германии к войне с СССР. Вот некоторые из них. Датируются 1941 годом.
Штаб германской авиации полностью разработал и подготовил план нападения на Советский Союз. Геринг на последней встрече с Антонеску потребовал 20 дивизий для участия в антисоветской акции. В Румынии немецкие войска сконцентрированы на советской границе.
В руководящих кругах германского Министерства авиации и в штабе авиации утверждают, что вопрос о нападении на Советский Союз окончательно решен. Главная штаб-квартира Геринга переносится из Берлина предположительно в Румынию. 18 июня Геринг должен выехать на новую штаб-квартиру.
По непроверенным сведениям срок выступления против СССР 15 апреля («Савва» – резидент военной разведки в Праге А.В. Яковлев).
Советник правительства Тоде из немецкого Министерства хозяйства заявил, что в Берлине самые ответственные круги убеждены в предстоящей войне против СССР. Называются сроки 15 мая 1941 г., но в связи с событиями на Балканах срок выступления перенесен на 15 июня 1941 г. (агент «Х»).
Немецкое наступление против СССР начнется во второй половине июня. Наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии («Рамзай» – Рихард Зорге).
Все шифровки ложились на стол Сталину. Во внешней разведке тогда не было информационно-аналитической службы, предназначенной для критического анализа и обобщения поступающей в Москву информации.
Центр принятия решений сосредоточился в руках Сталина. Вольно или невольно это произошло. Хозяин знает, что делает.
Уже в первые дни войны органы разведки НКГБ Белоруссии понесли невосполнимые потери. Гестапо захватило оперативную документацию в Гродно, Бресте и Ломже. Там было все: имена, псевдонимы, пароли и явки.
В сейфах, вскрытых автогеном, мы обнаружили множество секретного материала. Из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых Брест-Литовским органом НКВД информаторов и агентов. Разумеется, мы сразу же стали их разыскивать, ибо из дел было ясно, какие шпионские задания против Германии они выполняли, и какие им еще предстояло выполнять. В некоторых случаях розыск привел к успеху.
В результате этого погиб еще работавший в ИНО источник Третьяков, родственник небезызвестного Третьякова — хозяина и создателя Третьяковской галереи. В Беларуси в документах были определенные следы о том, что есть такое лицо. Остальное было делом анализа, который у нацистов был неплохо отработан – его вычислили. Как и многих других. Это была трагедия разведки.
Уже через пять суток с начала войны НКГБ Белоруссии начал разворачивать зафронтовую разведывательную работу. Спешно созданная группа из 23 человек, забрасывается в районы, занятые немцами.
В январе 1942 года Генштаб создает два разведуправления: одно — для непосредственного обеспечения нужд фронта и ставки, а другое — для координации заграничной разведки в странах, не занятых немцами. Белорусским чекистам была поставлена важная задача: ведение разведки на оккупированной территории. И здесь они сумели добиться хороших результатов.
Фактически каждый белорусский партизан в годы войны стал разведчиком. Партизаны собирали и передавали в центр огромный массив информации, часто стратегического характера.
В марте-апреле 43-го нам стало известно о наличии кабельной линии высокой частоты, связывающей ставку Гитлера с группой армий «Центр». Мы проинформировали о сведениях Центр, и оттуда незамедлительно поступил приказ: разыскать и принять меры по выводу ее из строя.
Многим помог священник церкви в деревне Красная Слобода. Он первым сказал, что где-то в 41-ом по ночам вдоль автострады Минск-Москва военнопленные смотрели суетились и что-то закапывали.
Стало ясно, что без точной схемы линию связи не найти. Добыть схему партизанам помог немецкий унтер-офицер Ян Долгов, поляк по национальности.
Эту схему мы пересняли и передали в штаб партизанской зоны. Подключились к нам для выполнения приказа Большой Земли и другие отряды. Каждую ночь 3-5 групп находили этот кабель и рубили его. Минировали места порыва. И к осени 43-го немцы поставили на этом кабеле крест.
Урон врагу был причинен существенный. Группа армий «Центр» накануне операции «Багратион» лишилась проводной связи со ставкой Гитлера.
В 43-м году спецгруппа «Бывалые» провела блестящую операцию. Офицер германских ВВС Карл Круг был склонен к переходу на сторону группы. Поначалу он давал информацию стратегического характера о группировке «Центр» на территории Беларуси. А затем он дал информацию о 32 аэродромах, базах хранения. Но в виду того, что существовала угроза его разоблачения и был большой массив документов, которые передать радио-способом было невозможно, он был переправлен самолетом в Москву с партизанского аэродрома. Информация касалась Курской битвы.
Еще одной из уникальных операций белорусских разведчиков стал подрыв 5 июня 1943 года эшелона с химическим оружием.
Спецгруппа «Храбрецы» под командованием Григория Игнатьева от своего связника Науменко получила информацию о том, что на станции «Красный Берег» находится довольно странный, тщательно охраняемый эшелон.
Удалось захватить баллон с ипритом, противохимическую накидку, ряд предметов снаряжения, которые были переправлены на Большую землю.
Эта информация послужила основанием для совместного обращения глав государств антигитлеровской коалиции к нацистской Германии с тем, если хотя бы в малейшей степени данные факты получат подтверждение, то нацисты получат адекватный ответ.
Белорусские разведчики неоднократно добывали информацию, которая оказывала значительное влияние на ход всей войны. В руки особиста одной из партизанских бригад попадает австриец Рудольф Муцак. На допросе пленный рассказал о совершенно секретном немецком оружии — ракетах «ФАУ». Оказалось, Муцак участвовал в их испытаниях. По его словам, ракета имела форму самолета и могла лететь со скоростью 700 км/ч, нести более двух тонн взрывчатки и поражать все живое в радиусе 4 км.
Информация о ФАУ, полученная от Рудольфа Муцака, была настолько важной, своевременной и упреждающей, что Руди был сразу же направлен самолетом в Москву, где он подробно вычертил все схемы описания этого летательного аппарата. Данные обстоятельства получили основание для того, чтобы Сталин незамедлительно информировал Черчилля. Вот такая стратегическая информация из белорусских лесов достигла туманного Альбиона.
К концу июля 1944 года белорусская территория была освобождена от врага. Но для разведчиков война не закончилась. Она просто переросла в «холодную войну». Недавние союзники взяли курс на конфронтацию с СССР. И советская внешняя разведка оказалась на острие этой борьбы.