Грани таланта Мабуда Магеррамова — Очерк — ФОТО

По-разному люди отмечают свои юбилейные даты – когда народному артисту Азербайджана Мабуду Магеррамову исполнилось 50 лет, и коллектив РДТ имени С. Вургуна  устроил  большое представление для публики по специально написанному сценарию,  юбиляр не уселся в установленное на сцене кресло, чтобы  выслушивать комплименты и принимать роскошные букеты – как раз наоборот.

— С чего начиналось? – спрашиваю актера, ставшего вот на эти часы моим собеседником – образованным, мыслящим, неравнодушным и очень открытым  человеком с богатой творческой биографией.

— Лицедейством я болею с детства,  —  улыбнулся Мабуд.-  Постоянно кого-то изображал, кого-то пародировал. Любил прикидываться,  кому-то подражал – что-то такое сидело во мне с рождения. Если меня,  совсем еще маленького, спрашивали, кем хочу стать, отвечал: «Гастролером», и  это, как видите, подтвердилось, хотя  тогда все  вокруг умиленно смеялись: и где-то он слышал это слово?

Много позже, когда навещал учившуюся в Ленинградской консерватории старшую сестру Аллу,  где ее педагогом был  прославленный  пианист, профессор Павел Серебряков,  мы  чуть ли не каждый вечер ходили  с ней  на спектакли  лучших театров – наверное, это подтолкнуло меня к профессии.

В  Баку легко поступил в Институт искусств (ныне Университет культуры и искусства) – на мое счастье в тот год  впервые объявили набор в русский сектор по специальности «Актер драматического театра и кино». Представьте, наш курс набирал  один из корифеев  театра  и кино – актер и режиссер Рза Тахмасиб. Нам  также преподавали актеры  Эльмира Шабанова,  Нина Сарнацкая, Лев Груббер, Юрий Мацарев, Джаннет Селимова и Ирина Перлова. И то, что  мы  — Рита Амирбекова, Наташа Тагиева, Людмила Чеснокова, Лиля Макарова и другие — учились  работать с текстом, познали смысл благоговейного отношения к роли, к сцене – многое из того, с чем  пришли в театр, — прежде всего их заслуга.

— Знаете, никогда не вел учет, не собирал архив, но, если покопаться, в душе, там все отложилось… Наш театр всегда придерживался  высокой планки, в нем работали большие мастера, и молодые считали за честь право выходить на его сцену, работали много, находя в труде радость бытия.

— Кое-что в свое время видела, об  остальном красноречиво говорят  сохранившиеся фотографии. Диву даешься, сколько  даже за годы  вашей молодости  этой труппой  поставлено спектаклей, а вами  сыграно ролей!  Какие  больше других  оставили след?

— Некогда было. Почти десять лет проработал в Союзе кинематографистов, снимался  в кино… Приглашали вести концерты, вечера – всегда любил эстрадный конферанс, который  в те времена  славился юморными репризами, остроумными  импровизациями. Кстати, однажды благодаря этому  даже  стал лауреатом конкурса артистов эстрады.

— Вечер, посвященный юбилею Муслима Магомаева во Дворце «Республика» ставил А.Шаровский, а вести его вместе со Святославом Бэлзой и Наргиз Джалиловой  пригласили меня, Тогда-то  Александр Яковлевич предложил мне вернуться в театр моей молодости.

— Наверное, действительно «слава Богу»! Тем более, что имею возможность играть в антрепризных спектаклях – в «YNS»е, в «Ибрусе», приглашают сниматься в кино.

— Ваши  Митхун  Чакраборти, Бахнутый, Эльбрус,  Самопискин, Агабала Чайковский … боже, как они  заводили публику до коликов. И  откуда только бралось это умение играть на полном серьезе, входить в личину действительно прибабахнутых, изображать  или копировать популярных – чаще одиозных – типов, вызывая в зале гомерический хохот! Тогда-то и  пришло утверждение, что вы замечательный комик. Это вас огорчало, или, наоборот, льстило?

— Честно говоря, настраиваясь на беседу с вами, я прежде всего готовилась раскрыть  редкое обилие разных граней  в арсенале ваших  актерских возможностей.  При  неизбывной искренности это лучшая характеристика актера, если  в самом деле он умеет все или почти все. Если,  избегая повторов пройденного, постоянно работает над собой, ломает себя.

Мы друзьями с ним никогда не были. Скажу больше: поначалу он произвел на меня впечатление  человека грубого  и самоуверенного — никак не могла понять, почему коллеги, произнося  имя Мабуда Магеррамова,  расплывались в улыбке.

Он предельно скрупулезен и дотошен до непереносимости. Порой, не выдерживая подобного напора, я и сама называла его занудой. Хотя, справедливости ради  отмечу, что чаще он  оказывался прав, доказывая, к примеру, какого цвета  должна быть шапочка Ганнибала («Странная миссис Севидж») или носки Шута («Король Лир»). Это те  мелкие, но важные детали, из которых постепенно создается образ конкретного персонажа.

Мабуд-актер – мастер выразительной детали. Когда-то, работая над не очень большой, но  интересной ролью  полицейского Джо Янки в спектакле «Ах, как бы нам пришить старушку» («Дорогая Памелла»), он на одном  из прогонов нашел деталь, которая завершила  состояние внутренней растерянности героя перед  рухнувшими стереотипами.  Состояние, которое долго не удавалось  найти актеру и режиссеру. Однажды  в момент кульминации  своего финального монолога  актер просто снял очки и от того, что  неуклюже продолжал держать их в руках, как бы не зная, куда деть, стал  вдруг  беззащитным, растерянным, словно ребенок.  Это смятение души, которое выражали огромные мерцающие глаза, передались зрителям. И новая правда жизни открылась простой истиной: мир такой, каким его создаем мы сами. И туда, на улицу, в свою привычную жизнь  Джо Янки  уходил  уже другим человеком.

Есть еще одна, не написанная ни одним драматургом и не  трактованная ни одним режиссером, в частности,  в применении  к Мабуду Магеррамову, роль, которую  я называю  ролью клоуна, никогда не уходящего в отпуск. Клоуна в непревзойденной степени мастерства  и высокого человеческого стиля,  достойного  всяческого преклонения  и безграничного уважения. Клоун  — архи-сложная, единицам доступная роль, профессия, самая  благословенная  для лицедея. Клоуном может быть  только тот, кто  наделен талантом любить  людей и улавливать  их эмоциональное состояние. Мабуд – счастливый обладатель  такого дара. У него потрясающее чувство юмора и умение рассказывать анекдоты (а значит, делиться смешным,  отпускающим вызванное заботами напряжение).

Всякий его рассказпревращается в мини-представление, и слушатели незаметно для себя оказываются во власти  искрометного сиюминутного лицедейства открытого на шутку, на общение человека. А его импровизации  — когда он  актер, режиссер и сам себе критик одновременно —  естественным образом  создают праздничную атмосферу  и поднимают настроение окружающим.

Особняком стоит одна из значительных работ Мабуда – роль обитателя Дома для душевнобольных, называющего себя, как принято у ощущающих манию величия людей  с психическими расстройствами, Ганнибалом,  в спектакле А.Шаровского «Странная миссис Севидж» по пьесе  Дж.Патрика.

Трогательный в своем упорном желании играть на скрипке, в своей  беззащитности и нелепой угловатости  Ганнибал  настолько органичен для актера, что вызывает сострадание  и слезы умиления у зрителей.

— А зачем? Напротив, я именно за возможность играть сложные в психологическом плане роли и благодарен судьбе,  в предстающей  передо мной в облике режиссеров. Тем более, что они мне  доверяют.