Кто и зачем громил британские города

Подросток сидит, притулившись к стене — из головы его течет кровь. Двое, один чернокожий, другой белый, проявляют трогательное участие: помогают ему подняться, вроде бы хотят помочь ему. Он поднимается, идет, они останавливают его, расстегивают рюкзак за спиной, копаются в нем. Вытаскивают вещи, отбирают то, что понравилось, остальное выбрасывают на тротуар. Парень, уже не только побитый, но и ограбленный бредет прочь. Эта сцена, схваченная телекамерой с полицейского вертолета и показанная в прямом эфире, ужаснула всю Британию. Ужаснула не только поведением мародеров — абсолютной беззащитностью человека перед бандитами. Она стала еще большим символом погромов, нежели сожженные дома и разграбленные магазины..

Все началось в одном из бедных районов — Тоттенхэме, на севере Лондона. Точнее, в давно и печально известном всей Британии жилом комплексе «Броадуотер фарм истейт» (Broadwater Farm Estate). Построенный в 1967 году при левом лейбористском правительстве, комплекс казался тогда идеальным образцом решения жилищной проблемы бедноты. Каждой семье за символическую плату — отдельная квартира со всеми удобствами, тут же, в комплексе, — магазины, прачечные, детсады и школа. Двенадцать зданий разной конфигурации, в стиле Ле Корбюзье. 4 тыс. жильцов, огромный шаг вперед к обществу социальной справедливости — так казалось тогда и властям, и идеалистически настроенной интеллигенции. «Город Солнца» быстро превратился в гетто.

Затейливые галереи и переходы, соединявшие двенадцать зданий между собой, оказались идеальным прибежищем для торговцев наркотиками, проституток и сутенеров, местом выяснения отношений между различными бандами. Полиция боялась туда соваться. А когда все-таки сунулась в 1985-м, «ферма», как прозвали свой мини-город его жители, восстала. В столкновениях с полицией погибли несколько человек, множество было ранено, разгромлены местные магазины, сожжены машины — в общем, уменьшенное подобие того, что происходит сейчас во многих городах Британии.

С тех пор власти потратили ?33 млн на регенерацию комплекса, но деньги словно проваливаются в черную дыру. Сколько там живет людей, никто точно не знает. Большинство, около 70%, чернокожие, но есть и белые, и индусы, и немало новоприбывших иммигрантов, легальных и нелегальных, — из Африки и Азии. Почти сплошная безработица. Там собственные правила и законы, там своя власть — «авторитеты», которых на местном жаргоне зовут «элдерс» (в переводе с англ. — «старшие»). Одним из самых уважаемых «старших» на «ферме» и был 29-летний чернокожий Марк Дагген. Говорили, что на нем многое держалось, что благодаря таким, как он, комплекс не скатывался в полный беспредел. К тому же — заботливый отец семейства, готовый всегда прийти на помощь, доброжелательный сосед и верный друг. Но с точки зрения полиции и вообще живущих за пределами «фермы» — гангстер. С пистолетом ходил. А как иначе?

Полиция получила информацию от агентуры, что Дагген готовится отомстить за убийство своего близкого соратника и кузена — обычная в тех местах история. Полицейские решили предотвратить это убийство. В четверг, 4 августа, после нескольких дней слежки, они остановили такси, в котором ехал Дагген. Что произошло дальше — остается предметом расследования, которое ведет независимая комиссия при Скотланд-Ярде. По версии полицейских, Дагген выстрелил первым, попал в радио на плече одного из полицейских (он остался жив, провел в больнице несколько часов), по данным независимой комиссии — это подтвердила баллистическая экспертиза — Дагген не стрелял в полицейских. Сам получил пулю в руку и в грудь. Умер на месте. По «ферме» поползли слухи, что полиция просто пристрелила его, «казнила» без суда и следствия — по методу латиноамериканских «эскадронов смерти». В субботу, 6-го, родственники и друзья Даггена пришли к полицейскому участку с мирным протестом. Но к ним присоединились и «бойцы», причем не только местные, но и из других молодежных отрядов. Слово за слово — так начался первый погром.

Малочисленная полицейская смена оказалась неспособной противостоять погромщикам, получившим на несколько часов полную свободу. Когда ситуацию удалось взять под контроль, целый квартал уже был разграблен и сожжен. И главное — происходившее подробно показывали по телевидению. Атаманы 263 других подростковых банд (хотя, очевидно, что направляют их взрослые), действующих в лондонской округе и постоянно воюющих друг с другом за контроль над «своими» улицами, посмотрели и — решили объединить усилия. Объединились и черные, и белые, чтобы ударить во многих местах одновременно: полиция будет размазана тонким слоем и ничего не сможет сделать. К тому же есть идеальная, давно уже принятая бандами на вооружение система файлообменников «Блэкберри мессенджер», которую пока не в состоянии расшифровать полиция: через нее можно в мгновение ока обратиться к большой группе своих электронных «друзей».

Типичный сценарий, повторившийся затем во многих районах столицы, а затем и других городов, был разыгран в лондонском районе Клэпэм. Толпа юношей и девушек, в основном чернокожая, но и с заметными белыми «вкраплениями», окружила местный участок и стала призывать полицейских «выйти на бой». Но те не выходили. Почему? Резоны очевидны, и они, кстати, во многом развенчивают звучащие сегодня отовсюду обвинения лондонской полиции в пассивности, медлительности и бездействии. Во-первых, и в Клэпэме, и во многих других местах банды погромщиков имели очевидное численное преимущество над стражами порядка. Так, в Клэпэме юнцов было человек триста, они были вооружены камнями, бутылками, стальными трубами и ножами. Полицейских — в несколько раз меньше. На вооружении — одни дубинки, котороми можно было пользоваться очень-очень аккуратно: ударишь слишком сильно, можно не только работы лишиться, но и под суд угодить. К тому же британским полицейским категорически, согласно базовой установке, запрещается применять огнестрельное оружие. Отказались даже от использования водометов: пять штук оставили в резерве, остальные продали Индонезии. Решение об использовании пластиковых и резиновых пуль, и, если потребуется, водяных пушек, применявшихся до сих пор только в Северной Ирландии, да и то в исключительных случаях, уже спустя три дня после начала погромов принималось на правительственном уровне, когда в Лондон из отпуска срочно вернулся премьер Дэвид Кэмерон.

Так вот, в Клэпэме, толпа забросала полицейский участок бутылками с зажигательной смесью, а потом пошла громить местную торговую улицу. Подожгла несколько пожарных машин — важный элемент тактики. Сил полиции в лучшем случае хватало на помощь пожарным. Ну еще перекрыли бы участок улицы, где горели дома. Пока «бобби» были парализованы борьбой с пожаром, летучие отряды погромщиков перемещались в кварталы, где полицейских либо вовсе не было, либо один-два, и там получали возможность беспрепятственно, не спеша опустошать торговые точки, кафе и так далее в остальной округе. «Это Лондон или Могадишо?» — задавался вопросом работающий в британской столице корреспондент немецкого журнала «Шпигель».

Итог: за несколько дней стране, и без того переживающей нелегкие времена, нанесены убытки в сотни миллионов, а может быть, и миллиарды фунтов. Страховые компании оценивают потенциальные выплаты пострадавшим в ?200 млн. Моральный ущерб измерить вообще невозможно. Подорвана вера в полицию — и в государственную власть вообще, в то, что твоя безопасность и твое имущество надежно защищены. К тому же не все пострадавшие были застрахованы на случай беспорядков. По существующей традиции они могут подать иски к полиции, не сумевшей обеспечить сохранность их собственности. И такие иски уже готовятся. Но любопытно и другое: пережив шок первых двух дней погромов, люди, прежде всего владельцы лавок и кафе, начали объединяться — чтобы защитить свой квартал, свою улицу. А вернувшийся из отпуска мэр Лондона Борис Джонсон в среду, 9 августа, вывел людей на уборку города: объявление об акции распространялось по социальным сетям, прежде всего в Твиттере: откликнулись 33 тыс. человек.

10 августа премьер-министр Дэвид Кэмерон дал публичные гарантии всем пострадавшим: им будет оказана государственная помощь. Для этого в соответствии с законом 1886 года о компенсации убытков от беспорядков будут выделены средства из чрезвычайного фонда казначейства. Кроме того, создается специальный фонд срочной помощи владельцам магазинов и бизнесменам, они могут также рассчитывать на серьезные налоговые льготы. Все эти решения, как и решение позволить полицейским применять необходимую силу, были приняты на заседании так называемой «Кобры» (COBR) — специального межведомственного комитета, собираемого в случаях серьезнейших национальных и международных кризисов. «Кобра» дала полиции свободу принимать любые, недавно еще немыслимые меры. В ночь на 10 августа в британской столице были мобилизованы небывало огромные силы — 16 тыс. полицейских вместо обычных 3-4, ситуацию удалось успокоить. Но погромы перекинулись на другие города: Манчестер, Солфорд, Ливерпуль, Ноттингем, Глостер. Уже арестованы полторы тысячи мародеров. Суды в Лондоне, по американскому примеру, заседают круглые сутки. На момент подписания номера в печать погромы пошли на спад. За неделю бесчинств погибли всего 5 человек: кроме застреленного полицейскими Даггена, это трое молодых людей, пытавшихся защищать свои семьи и имущество — они были сбиты автомобилем, и 68-летний мужчина, избитый, когда он пытался охладить пыл погромщиков (он умер в больнице). Это значит, что, несмотря на разрешение применять силу, полиция сделала все, чтобы избежать кровопролития. И это ровно то, что отличает демократический режим от репрессивного, который не церемонится в средствах и не ограничивает силу лишь абсолютно необходимой. Исполняющий обязанности главы лондонской полиции Стивен Каванах (Steven Cavannah), получив разрешение на использование водометов, сказал: «Я молю Бога, чтобы до них не дошло». Правда, премьер Кэмерон на заседании парламента 11 августа заявил, что если погромы повторятся, то правительство не исключает возможности введения в такие районы армейских подразделений и установления там комендантского часа. Пока, слава богу, до этого не дошло.

Как лечить погромную болезнь, на этот счет взгляды британцев расходятся. На левом фланге считают, что надо бороться с имущественным неравенством, ведь его коэффициент в Британии значительно выше, чем, скажем, во Франции и Германии: доход 10% самых богатых британцев в 100 раз выше, чем самых бедных. На правом — говорят о печальных последствиях многолетних попыток социальной инженерии. В центре — предостерегают от поиска простых решений. При этом Британия не собирается отказываться от своей приверженности правам человека — это ясно следует из дебатов на чрезвычайной сессии Палаты общин парламента. Но это и не значит, что полиция должна быть бессильна перед лицом погромщиков. Как не переступить эту тонкую грань — вопрос, который будоражит сейчас все британское общество.

MelanieHydePark: Продавец в книжном магазине «Уотерстоунс»: «А мы не закрываемся. Если они украдут несколько книжек, может, хоть чему-то выучатся».

Steve: Прошлой ночью я вооружился палкой, но это не помогло. Эти головорезы уложили меня на землю в районе Оксфорд Серкус. Как ни странно, в них я не заметил ярости, только страстное желание крушить и счастье, что можно пограбить без особого риска.

David Waddock: Почти два часа из окна своего дома наблюдали, как сотни людей грабили «Каррис» (сеть магазинов электроники. — The New Times) в Брикстоне. Мы дважды набрали 999, но в течение трех часов так и не увидели ни одной полицейской машины, даже не услышали звука сирен. А народ тем временем грузил в машины все подряд — телевизоры, DVD-плееры. Все в шоке. Один из соседей до сих пор боится открыть занавески на окнах.

Alex Kapranos: Ну и где же все эти мальчики из Буллингдона (клуб в Оксфордском университете для студентов из высшего общества. В нем состоял и нынешний премьер Дэвид Кэмерон. — The New Times)? Когда вы наконец прекратите свой отпуск? Когда они разграбят ваш престижный Fortnum & Mason?

richardpfranks: В центре города что-то горит. Не пойму, где именно, то ли в Уотерстоунс, то ли в Булринге. Сейчас беспорядки сдвинулись в сторону Oasis Market. Несколько сотен людей хулиганят там и грабят магазин, а внутри-то застряли обычные покупатели.

TasminLucia: Толпа загудела «бу-у», когда вице-премьер Ник Клегг появился в Бирмингеме. Ему кричали: «Уходи домой».

AdamGabbatt: Приближаюсь к району Сент-Пол. Слышу крики и звуки разбивающихся бутылок. Над головой — полицейский вертолет.

Mouse_House: Может, кто-нибудь знает точно, есть ли мятежи в Бристоле прямо сейчас? Не смогу заснуть, пока не почувствую себя в безопасности.

RevArun: Встречаемся в центре Вулвз (Вулверхэмптон, в графстве Уэст- Мидлэндс. — The New Times) завтра в 9 утра около Человека на лошади (статуя принца Альберта, мужа королевы Виктории. — The New Times). Берите с собой щетки, мешки для мусора, все, что нужно для уборки. Проявите любовь к городу.

jennyrobins: Так приятно. Весь местный бизнес вышел нас поддержать. Продуктовый Sainsburies выкатил тележки с пончиками, West — печенье и бесплатный чай.

Memsicles: Вчера я расстроился, что я британец. Сегодня, когда вижу, как люди объединяются ради восстановления порядка и уборки в городах, моя вера в нацию оживает.

Nick_Lawrence: Студенты, графические дизайнеры, аспиранты задержаны за грабежи со взломом и мародерство. Не очень-то они похожи на настояших бедняков.

paulsarmstrong: Только в Великобритании бунтовщики, одетые в треники за ?100 и призывающие к беспорядкам со своих смартфонов, которые стоят не меньше ?300, могут заявлять, что бедны!

bouncingjo: Родители, выходите на улицу и заберите ваших детей домой. Вы вообще родители? Есть в вас хоть капля гордости?

MATT: Надо бы каждого из арестованных отправить в Афган повоевать за нас, без подготовки. Тогда посмотрим, какие они «большие и умные».

Piers Morgan: Миллионы страдают от финансового кризиса, но не грабят, не устраивают погромы, не мародерствуют. Никакой симпатии к этим ублюдкам.