Лес взаймы

Большие беды всегда на виду, до маленьких ещё нужно добраться. Пока к одним деревням приковано всё внимание, другие отбиваются, как могут. И не только от огня.

Известно, что сегодня один из очагов крупных пожаров в нашем регионе — Окский биосферный заповедник. Причина — сухая гроза, огонь от которой распространился к Головановским дачам и пошёл на север, уничтожив по дороге Култуки и остановившись в окрестностях деревни Барснево. От огня пришлось спасаться и соседним деревням, в число которых попало Извеково. Именно от извековцев и поступил сигнал SOS, заставив очумевших от дыма журналистов посетить отдалённый район области. Оказалось, жители здесь боятся не только огня: и без того бессонные ночи пугают их страшным гулом автотранспорта. Проверили — и правда: вездеходные «Уралы» целенаправленно и исключительно в ночное время вывозят соседствующий с деревней лес.

В 05.00 5 августа мы были на месте и мгновенно очутились в эпицентре событий. Первая встреча вынудила жительницу деревни Извеково Раису Уварову вспомнить всё. Оказалось, история с вывозом леса началась ещё в 2007 году. Тогда пожар стал следствием, а вовсе не причиной. Жители села (в основном, женщины преклонного возраста) прогуливаясь по лесу, стали свидетелями того, «как некие товарищи на мотоцикле просто подожгли лес и уехали». Приехала пожарка тушить верховой, все остальные отбивали хлыстами траву. Потушить удалось, но немного погодя отсюда стали вывозить лес.

— И вот совсем леса не стало. Лес, который мы сажали, окучивали, поливали. Его вырубили. И что самое главное, на том месте, где был пожар, горелый лес оставили — его и до сих пор не вывозят, а по пенькам видно, что вывозили самое лучшее, — говорит Уварова.

Вывезли и на время успокоились. Но по осени извековцев настигла новая беда. Лесовозы разбили дорогу, а дождь подмочил репутацию Извеково настолько, что в деревню перестали возить даже хлеб. Отчаянные жители написали письмо в прокуратуру: мол, так и так — вывозят лес, да ещё и дорогу разворотили. Прокуратура написала своё письмо, где пояснила, что данный участок находится в аренде у индивидуального предпринимателя, который нарушает требования действующего законодательства и в его отношении возбуждено производство об административном правонарушении. Дело возбудили, но предприниматель, по словам жителей, заверил, что вывозит «больной» лес. Обескураженные жители естественно с таким диагнозом не согласились, но утрату свою пережили в гордом одиночестве.

— В войну было легче жить, чем сейчас живём. В советские годы у каждого дома стояла бочка с водой и бочка с песком. Да и пожары в то время были не так страшны. Трактор окашивал поля, — вспоминает Раиса Уварова.

60-е устоявшуюся систему подорвали. Колхозы обанкротились, стали укрупнять деревни и распределять обязанности. Правление, школа медленно переместились в соседние сёла Спирино и Неверово. И маленькая деревенька Извеково на окраине леса оказалась в гордом одиночестве. Одно богатство — лес. Но с утверждением «Лес — наше богатство» в жарком августе 2010-го уже мало кто согласится. В то время как стихия расправляется с лесом там, где человек беспомощен, человек расправляется с лесом стихийно. Выслушав отчаянных жителей Извеково, мы отправились в соседние деревни узнавать, действительно ли лес вывозится именно сейчас, когда по всему региону объявлена чрезвычайная ситуация, и любые лесозаготовки попросту запрещены. В Спирино, где и расположилась лесопилка предпринимателя-арендатора, все знают и видят, как везут лес. Так, в день нашего прибытия на место событий на лесопилку привезли четыре машины. Как сказали — немного «делового», остальное — дрова.

С вопросами «зачем» и «почему» мы отправились за ответами к местным властям. Но по пути нам посчастливилось встретиться с теми, кто днюет и ночует на пожарах и как никто знает все лесные законы. Ими оказались лесники, которые и поведали сгоряча об обязанностях арендатора. Оказалось, это и тушение пожаров, и посадка деревьев, и все виды лесохозяйственных работ, а также опашка, содержание и ремонт дорог, кроме того ему выдают 19 тысяч 400 расчётных кубов в год, который он обязан вывезти. Контроль за этим ведёт лесник, подписывая после содеянного акт выполненных работ. Только вот так называемая «уборка» леса после пожаров — сухие ветки и валежник — не указана в декларации арендатора. И заставить его убирать никто не может. Лесной кодекс не прописал данный пункт, очевидно пеняя на неокупаемые затраты.

— Техники нет, бензина нет, а огненный фронт — 12 километров. Его можно пропахать, но огонь идёт. Где-то вспыхнет ёлка, где-то сухостой. Здесь нужно караулить. А людей-то нет. Напрашивается вывод — чем больше сгорит, тем больше у кого-то денег. Тушить — не выгодно. И ещё — кора обгорает на метр — дерево пилят. В заповеднике же очищают кору даже с трёхметровых обгорелых деревьев, — негодовал лесничий.

В том, что людей нет, мы убедились, когда искали десантников-парашютистов из Карелии у деревни Озерки. Красивое местечко: деревня подковой окружает озеро, всё цивилизованно, хотя и не слишком шикарно. Так вот, на озере при нас заправляли машину пятеро бойцов. Правда без отличительных знаков и тщеславия. Уговорили нас не ездить в эпицентр и признались, что сами из Рязани.

— Это наши родные места. Вот и пытаемся справиться с огнём на одной пожарной машине и двух тракторах. Всё держится на голом энтузиазме колхозников и волонтёров, — признались они.

О том, кто эти ребята, мы догадались уже позже — в кабинете у главы сельского муниципального образования Уткинского сельского поселения Ирины Молчаковой. В беседе самые добрые слова звучали в адрес дачных поселений деревень Неверово и Желудково. Правда, Молчакова сразу оговорилась, что не может позволить по закону пускать в огненный лес необученных простых людей. Да и косить сухую траву, призналась, — некому. Ведь администрация теперь в Туме, и помочь может лишь экстренно — увезти народ от огня в соседнюю деревню. Следить за пожарной безопасностью на территории населённого пункта входит в обязанности администрации конкретного сельского поселения. В Уткинском сельском поселении, к которому и относятся деревни Извеково, Барснево, Спирино, такая работа ведётся. Где-то близлежащие территории опахивают жители, а где-то такой возможности нет — там, где обитают одни бабушки. Косить они не в состоянии, а помощи нет.

— Сейчас в связи с такой пожароопасной обстановкой, я говорю: может им уехать? Но они не уезжают, а окосить их территорию мы просто не в состоянии. Всё отдано в аренду, а они за лесами почему не следят-то? Бардак полный развели — только вывезти всё и побросать. Мы сейчас страдаем от них и задыхаемся и людей собираем. Мы делаем то, что нам сейчас не надо, а должны это делать лесхозы и арендаторы и нас защитить от этого леса. Лесным кодексом финансирование не предусмотрено, хозяйства развалены, остались в нищете, — говорит она.

Последний диалог у нас состоялся в Тумском лесхозе. Здесь оказалось, что обязанности делятся на всех и каждого. Есть начальник Тумского лесничества, есть исполнительный директор ООО «ТумРязаньлес» Сергей Пичугин. Лесничество выполняет контролирующие функции, все остальные — арендатор. Выяснилось, что арендатор Сергей Пичугин на своём посту трудится первый год. Потому и лес пока не выглядит подобающим образом. Но свои 19400 гектаров по плану вывозить успевает. И, по его словам, высаживает что-то в питомнике. На наш нелицеприятный вопрос, отчего жители жалуются на него и говорят, что он вывозит лес, тот ответил просто: лес и правда вывозится, но тот, что был заготовлен раньше. И вывозили его без разрешения только потому, что к нему подбирался пожар загорелся бы — мало бы не показалось. Разобрал по полочкам и возмущение лесников, которые утверждают, что-де горелый лес на руку арендаторам.

— В лесу лежал штабель заготовленного леса. Если бы пожар дошёл до него, то начался бы верховой пожар. Мы вынуждены были въезжать в лес в эти дни. Жители деревни просто не понимают ситуации, — говорит Пичугин. — Вырубку мы производим по плану. Необходимую высадку новых деревьев тоже производим согласно утвержденным документам. У нас есть свой питомник. В этом году на арендованной площади высадили 90 гектаров новых саженцев. Насколько они приживутся в сегодняшних погодных условиях, никто не скажет. То, что выгодно, чтобы лес горел, – это не правда. Я сдерживаю пожар не только на своей территории, а в тех местах, пожар в которых угрожает моей территории. Мы все силы сегодня бросаем на сдерживание пожара, я сижу ночами и распределяю технику и людей по очагам. Фронт идёт с Бельковского лесничества, вдоль реки Гусь рядом с населёнными пунктами Былинно, Часлово, Волошово, Лихунино, Новоникольск. Если бы мы были заинтересованы в пожаре, то не тушили бы Бельковское лесничество. Пока ситуацию удаётся контролировать. Фронт пожара составляет порядка 20 километров. Пожар весь опахан. Где возможно, делаем встречный отжиг. Мы контактируем с МЧС и пожарными частями. Но вот верховой пожар способен перепрыгивать через трёхсотметровые водоёмы, поэтому, если ветер поднимется, что-либо прогнозировать будет трудно.

Арендаторы активно верят в то, что вывозя лес с места пожара, совершают благородный поступок. В то же время они заранее знают, что обиженный народ всегда найдёт повод для беспокойства. А всё потому, что арендатор не соизволил «прибрать за собой» лес, не выровнял и без того гиблую дорогу, а самое главное — не соизволил объяснить, чем он, собственно, занимается. Народ же во время чрезвычайной ситуации пытается взбодриться «разговорами на кухне», ругаясь на всё и вся. При этом все прекрасно понимают, что самый правильный совет сейчас — делать ноги. А что ещё, если на тропу войны с огнём выходят пять добровольцев. если расформированное наполовину лесничество на посту без обеда и сна, если законы не доделаны, к тому же каждый нечистый на руку желает их нарушить. Некого винить и не на что пенять: может, лишь на самих себя.