Надо ли разрешать геям выходить на гей-парады?

Гей-парад – штука, конечно, анекдотическая, а гей-прайд (то есть буквально «гейская гордость») тем более. Стоит ли гордиться сексуальной ориентацией? Стоит ли ее, какова бы она ни была, демонстрировать и пропагандировать, в том числе и откровенно бесстыдным образом (вспомним снимки с берлинского гей-парада, так возмутившие подвыпившего блогера К.)?

Правильно написано в одном ЖЖ: гей-парад – это шествие не столько гомосексуалистов, сколько эксгибиционистов, — ну, а эксгибиционизм у нас в стране, увы (или ура), по-прежнему  уголовно наказуем. Гомосексуализм не наказуем, а эксгибиционизм наказуем – и сам по себе, и как нарушение общественного порядка.

Закон, отменяющий уголовную ответственность за гомосексуализм, Б. Н. Ельцин, человек своеобразного юмора, подписал 22 июня (1993 г.), превратив тем самым день всенародной скорби, сами понимаете, во что. Возможно, как раз поэтому участники запрещенного московского гей-парада намеревались возложить цветы на Могилу Неизвестного солдата; хотя, казалось бы, где имение, а где наводнение? Или же они – вслед за своими западными товарищами по сексуальной ориентации – решили побороться за право на общих основаниях быть призываемыми на срочную солдатскую службу? Что-то я пока не видел подобных лозунгов.

Еще двести с лишним лет назад в ныне раскрепощенных странах Запада за гомосексуализм казнили (редко, но казнили; а в николаевской России отправляли на пять лет на каторгу). Еще сто лет назад – сажали в тюрьму. Еще пятьдесят лет назад гомосексуалистов повсеместно подвергали служебной дискриминации и общественной  обструкции, не говоря уж о религиозном осуждении. Конечно, все это постепенно сошло на нет, а кое-где и обернулось собственной противоположностью, — но все же произошло такое не вдруг и не сразу. Есть Берлин (изначально Западный Берлин), есть Амстердам, есть Сан-Франциско, — но далеко не весь мир, в том числе и западный мир, на эти города воистину библейской (в смысле, содомской) всетерпимости похож. А хорошо это или плохо, решайте сами.

В России 18 лет назад всего-навсего отменили уголовную ответственность за мужеложство. Переведя занятия таковым из разряда преступлений в разряд вредных привычек (вроде курения или бытового пьянства). Объявив гомосексуалистам, что вообще-то – по самым разным причинам – нельзя, но если очень хочется, то можно… При этом общество сохранило, а отчасти и приумножило сумму былых предубеждений против гомосексуалистов – и далеко не все из этих предубеждений оказываются на поверку беспочвенными. Хотя бы потому, что длительные союзы и тем более однополые браки (у нас пока запрещенные) в гейской среде это скорее исключения из бихевиористического канона, а вот случайные мимолетные связи в заведомо криминогенной среде как раз и представляют собой общее правило.

К тому же существует проблема так называемого «каминг аута» — то есть публичного признания в том, что ты придерживаешься нетрадиционной сексуальной ориентации. Есть гомосексуалисты открытые и тайные – и, хотя сами они, и те, и другие, негласно образуют единую «корпорацию» и то и дело всесторонне поддерживают друг друга (подобно представителям какого-нибудь землячества, одна часть которого пасет коз в горах, а другая держит банки и рестораны в больших городах, то есть, согласно известной шутке, пасет козлов), — в мире к первым и ко вторым относятся очень по-разному.

«Каминг аут» это только добровольное признание. Если тайного гомосексуалиста – блюстителя нравственности, отца семейства, воспитателя юношества, спортивного тренера или режиссера детского театра – уличают вопреки его воле, это и сегодня оборачивается для него на Западе полным и всесторонним крахом. Причем в общественном и карьерном смысле уничтожает разоблаченного гомосексуалиста отнюдь не его сексуальная ориентация, а его вскрывшаяся отныне многолетняя ложь… А вот открытый представитель гей-движения вполне может стать и мэром, и пэром, и даже премьером. И никто не будет объявлять его, разумеется, неженатого, «самым выгодным женихом во всем городе (или во всей стране)», вызывая тем самым хохот у всех, кто в курсе дела. А был ведь у нас в городе такой «жених», помните? Да и во всей стране сейчас намечается.

Примечательная история приключилась в нашем городе. В 1980 году посадили за мужеложство некоего известного археолога – и все были убеждены, что мужеложство в данном случае только повод, — хотя и в том, что этот факт (он же повод), что называется, имел место, причем неоднократно, не сомневался тоже никто. На момент ареста наш археолог, подобно одному из персонажей Н. А. Некрасова, успел разобраться с двумя-тремя университетскими кафедрами и десятком-другим археологических экспедиций («Он петь-то их не выучил, но перепортил всех», – сказано у поэта), чем, собственно говоря, в первую очередь и прославился. Хотя посадили его все же не столько за это, сколько за скандальный нрав.

Отсидев срок и дождавшись перестройки, наш «ученый с мировым именем» (как его величают другие гомосексуалисты и они одни), принес в журнал «Нева» целую серию статей о нравах, царящих на «зоне». В статьях этот он, гомосексуалист, отсидевший по «петушиной статье», рисовал себя «честным фрайером», «бугром» и чуть ли не «авторитетом». Разумеется, обвиненным – и отсидевшим – облыжно. Однако пару лет спустя перестройка зашла достаточно далеко и тон «археологических» статей изменился в «голубую» сторону – то есть произошел «каминг-аут». В конце концов, архитектор написал и опубликовал книгу под названием «Другая любовь». И, что характерно, никто его – в ходе и по итогам всех этих метаморфоз — ни в чем не упрекнул.

Однополый брак, говорите? Отлично, но тогда уж давайте заодно разрешим и многоженство. Оно и в плане демографии как-то полезней. Гей-парады? Но не на шутку разобиженный Дмитрий Быков уже предложил в ответ проводить жир-парады (как они будут выглядеть, видно по нему самому во всегдашнем пляжном прикиде): да ведь и впрямь, чем, собственно, толстяки хуже геев? Устранить дискриминацию, требуете? Я согласен. Вот и давайте устраним положительную дискриминацию! Давайте, наконец, забудем всю эту политкорректную, мультикультурную, односторонне толерантную и прочую прекраснодушную трепотню – нашему слуху во многом еще не привычную, а на западный слух уже устаревшую.

Давайте относиться друг к другу (независимо от того, кто к какому меньшинству – сексуальному, национальному или конфессиональному — принадлежит и на что именно каждое из этих меньшинств в ситуативной наглости претендует) на общих основаниях. Может быть, укрепив эту скучно бюрократическую формулу возвышенно наукообразной от покойного академика Аверинцева: на общих основаниях, поверх барьеров непонимания, но подразумевая наличие таких барьеров.