Нужно ли менять Трудовой кодекс?
Либеральные экономисты на круглом столе в Polit.ru привели доводы в пользу изменения действующего Трудового кодекса. К примеру, Евгений Гонтмахер считает, что нужно уменьшать роль профсоюзов. В числе других изменений: распределение рабочего времени по желанию трудящегося, смягчение требований к условиям труда подростков. В качестве примера России вновь советуют Германию.
Поводом для разговора экспертов стало предложение Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) о внесении ряда существенных изменений действующий Трудовой кодекс. Эти предложения были озвучены ещё в ноябре 2010 года, и по сегодняшний день большинство наёмных работников жили в страхе перед возможной трансформацией отношений между ними и работодателями. Поправки к ТК были разработаны в недрах комитета по рынку труда и кадровым стратегиям РСПП, который возглавляет олигарх, владелец компании ОНЭКСИМ, а теперь ещё и лидер партии «Правое дело» Михаил Прохоров.
Напомним, основные положения «ноябрьских тезисов» РСПП: узаконить с согласия работника возможность 60-часовой рабочей недели, введение понятия «дистанционной работы», а также снятие социальных гарантий с тех, кто поступил в учебное заведение самостоятельно – работодатели предлагают предоставлять оплачиваемые отпуска для сдачи экзаменов только тем работникам, которых они сами направили на обучение. Позднее Михаил Прохоров разъяснил ряд этих поправок: в частности, «60-часовая рабочая неделя» означала по желанию работника возможность совмещённой работы.
Кроме того, РСПП предлагал сократить с нынешних двух до одного месяца срок, за который работодатель обязан уведомить о предстоящих изменениях трудового договора, в том числе о его расторжении. Однако большая часть поправок посвящена дополнительным основаниям для заключения с работниками срочного трудового договора. Поправками предлагается заключать срочный договор с «лицами, поступающими на работу впервые», в том числе и с выпускниками вузов и сузов. Также работодатели предлагали по аналогии с госслужбой срочный трудовой договор работникам, достигшим 60 лет и имеющим право на полную трудовую пенсию.
Эти предложения так и остались предложениями. В предвыборный год власти, что объяснимо, не решились вносить существенные изменения не только в Трудовой кодекс, но и в целый ряд других проектов социальных законов – к примеру, об увеличении пенсионного возраста. Почему-то старались ничего не разъяснять «простому народу» и эксперты РСПП, что только плодило новые слухи о скором «введении феодализма в России».
«Руководителями нашего государства поставлена цель к 2020 году увеличить производительность труда в 2,5-4 раза. То есть этот показатель должен расти на 12% в год. Но пока производительность труда в России падает каждый год. Мы сейчас по этому показателю отстаем от США в 4 раза.
Вторая проблема – качество рабочей силы. В России 80% молодежи – студенты вузов. Однако, рынком могут быть востребованы только 20% выпускников – увы, такова структура нашей экономики. Получается, 60% молодежи – потенциальные и нынешние безработные.
У нас нет единой квалификации профессий. Я сделал анализ только по рабочим профессиям – их в России оказалось 7 тысяч. На Западе же – 600. У нас, например, существует 4 вида кузнецов, 8 видов литейщиков. Отсюда дикие расходы по подготовке и переподготовке рабочих кадров.
Еще одна проблема России – пенсионная система. Она пока отвечает только одному вопросу: финансирование бедности. Человек с доходом от 415 тысяч рублей в год не получает из пенсионной системы никакого финансирования. К чему это приводит? И квалифицированный работник, и неквалифицированный, выходя на пенсию, получают примерно одинаковые выплаты. Мало того, что система нерыночная, она еще и несправедливая.
Такая пенсионная система – один из примеров того, что у нас нет социальных «лифтов», на которых можно войти в средний класс.
Структура российского общества сейчас такова, что средний класс – это 20% населения. Еще 30% близки к попаданию в средний класс. 40% – это бедные и 10% – беднейшие. Интересно, что за прошедшие 10 лет структура российского общества не поменялась.
Мы еще и трудимся мало. Например, канадский горняк работает на 40% больше российского коллеги. Законодательно переход на более эффективную систему труда в России невозможен. Приведу простой пример, из своей практики работы директором в Норильске. Там перепад температур между улицей и цехом 80 градусов. Основная задача – чтобы люди как можно меньше передвигались на открытом воздухе. Работа идет в 3 смены. Каждая смена по 6 часов, еще 4 часа взрыв (добыча породы методом взрыва), еще 2 часа уходит неизвестно на что. Западные же работники работают 2 смены по 10 часов и 4 часа взрыв. Но и из этих 6 российских часов полезный труд – только 4 часа, потому что 2 часа уходит на доставку людей на место бурения. Мы хотели ввести в Норильске двухсменку, но оказалось, что по российским медицинским нормам этого сделать нельзя. Если бы мы ввели такой режим работы, производительность труда выросла бы на 25%.
Россия сейчас стоит на пороге какого-то решения. Мир сейчас идет в 6-й технологический уклад, где инновационный продукт будет значительно опережать добывающие отрасли. Серьезные экономические исследования показывают, что в последние 30 лет Россия всегда отставала от развитых стран на 50 лет. Но очевидно, что в «новом мире» тоже будет 50 лет отставание, возможно, оно станет еще большим».
Добровольное объединение людей – огромное демократическое завоевание, люди должны объединяться, как они хотят. Тот традиционный тип профсоюзов, который у нас сформировался, изживает себя буквально на глазах. Да, есть ещё индустриальный сектор экономики, он ещё может некоторое время быть. И там должна быть реальная конкуренция профсоюзов, реально независимых профсоюзов. Но подавляющая часть нашей экономики всё больше и больше от этого сектора уходит, и там вопрос о трудовых правах должен решаться немного другим образом. Это, конечно, правозащитная деятельность, профессиональная правозащитная деятельность, которой у нас практически нет».
Речь идёт о судебных разрешениях трудовых споров. Как и в других сферах жизни, россияне предпочитают делегировать свои права какому-то посреднику (даже не ими выбираемому, а назначаемому каким-то таинственным синклитом), а не бороться самостоятельно. При этом судебная статистика по трудовым спорам свидетельствует: решившиеся на борьбу с работодателем через суд в подавляющем случае выигрывают иски (чего не скажешь о профсоюзах, предпочитающих соглашательскую практику). Вот эти цифры: «В 2009 г. судьи рассмотрели более 823 тыс. трудовых споров. Почти в 95% случаев суд вставал на сторону пострадавших работников. Большинство исков (чуть менее 740 тыс.) связаны с оплатой труда. В 97,5% случаев суд удовлетворял требования работников, присудив работодателям выплаты в сумме почти 24,5 млрд. руб.».
Ещё один довод Гонтмахера – ТК морально устарел, поскольку принимался в сжатые сроки сразу после дефолта 1998-99 годов, когда политические интересы превалировали над экономическими. Развитие экономических отношений не стоит на месте, и это надо учитывать при разработке нового ТК. При этом изобретать велосипед, по доброй российской привычке, тоже не нужно, многое можно позаимствовать из ТК развитых стран. К примеру, Гонтмахер в качестве образца, к которому нужно стремиться, называет германский опыт трудовых отношений: «Нет идеальных систем. Но с точки зрения некоего тренда устройства в идеальном смысле, да, может быть, на реформированную германскую систему. В Германии есть механизм, который позволяет трудовое законодательство делать таким образом, чтобы оно не препятствовало развитию экономики. С другой стороны, высокая зарплата, достойные условия труда и, кстати, трудовые конфликты (там) не такие сильные».
Ростислав Капелюшников привёл свои доводы в пользу поправок к ТК. Он сослался на исследование проведённое им и его коллегами, которое показало: чем активнее контроль за соблюдением трудового законодательства в том или ином регионе, тем при прочих равных условиях там выше безработица. «И только благодаря тому, что жесткость трудового законодательства смягчается его невыполнением, российский рынок труда работает не так плохо, как он мог бы работать, если бы все, что записано в законе, буквально, один к одному переносилось затем в реальную жизнь», – добавил он.
Наконец, Александр Починок, ныне член Совета Федерации, а в момент принятия Трудового кодекса – министр труда и социального развития, на нескольких примерах показал, хороши или нет ряд жёстких положений ТК. «По подавляющей части профессий сейчас 8-часовой рабочий день – это полный анахронизм. Во-первых, он может быть гораздо более дробным, во-вторых, по куче специальностей гораздо лучше работать утром, ночью, в обед и так далее. Вот, например, в Москве из-за её пробок, вот посмотрите, что можно сейчас сделать. В «Ашанах», например, ввести трехдневную рабочую неделю по 13 часов, если мы хотим сорокачасовую неделюсохранить. Посчитайте, сколько человек тратит на дорогу туда и обратно, и получится, что ему гораздо выгоднее, а с точки зрения здоровья полезней отработать 13-часовые смены, иметь кучу свободного времени, не тратить столько времени на дорогу. Но у нас так нельзя. У нас ограничена продолжительностьрабочего дня – 8 часов», – говорит Починок.
Кроме того, меняется само понятие «рабочее место». Оно всё чаще становится дистанционным – и Трудовой Кодекс в силу его архаичности очень слабо регулирует отношения между работником и работодателем в этой сфере.
Удалённый доступ к работе – мера, к которой прибегают все большее число компаний в мире. Но, увы, в России в бизнесе пока царит «патриархальный дух» – начальники должны непосредственно контролировать любое движение работника. Именно боязнь потери каждодневной власти чаще всего и удерживает владельца конторы на перевод части сотрудников на такой график работы. Можно согласиться, что не все сотрудники смогут эффективно распорядиться предоставленной свободой. Но пусть офис переведет даже 20% своих работников на удаленный доступ. Причем в этом случае такой перевод не помешает и людям, чья работа связана с общением с клиентом («продажники», юристы, и т.п.): какая разница, где им вести переписку или переговоры – что на работе, что дома те же телефон и интернет.
И в этом случае мы разгружаем транспортный трафик на 10-12% машин. И дарим к тому же несколько часов сна и отдыха работникам, оставшимся дома, за счет экономии времени на дорогу до офиса и обратно.
Кстати, тут эффективность получается даже бОльшая, чем при сменном графике работы. Кроме экономии на офисном пространстве собственник конторы получает меньшее число компьютеров в офисе, счетов за телефонные переговоры, орграсходов. А работники, оставшиеся дома, конечно, получат неизбежное увеличение расходов по тем же статьям «телефонные переговоры» или на покупку факса с копиром, но компенсируют их уменьшением расходов на ежедневный общественный транспорт или бензин и амортизацию машины.
Наконец, ещё одна рекомендация по реформе трудовых отношений в России – теперь уже от самого Блога Толкователя. Это – развитие самозанятости в нашей стране: индивидуального предпринимательства, ремесленничества, фермерства. Расширение слоя людей, которые в прямом смысле слова «сами себе хозяева» – и не зависят ни от самодурства работодателя, ни от вороватых или ленивых наёмных работников. России в этом отношении есть куда расти: доля самозанятых у нас одна из самых низких среди развитых стран – всего 6%. К примеру, в Чехии она 16,2%, а в Италии и вовсе 26,7% (в среднем по странам ЕС 14,2%). Ну а в странах со схожим с российским уровнем развития доля самозанятых вообще поражает воображение: Турция 43,5%, Мексика 34,5%, Бразилия 34%.
Этот показатель очень хорошо коррелирует с уровнем жизни людей: чем ниже процент самозанятых, тем, говоря простым языком, богаче там жизнь. Так, в США он составляет 7,4%, а в Люксембурге 6,4% – и это всё равно выше, чем в России. «Раскрепощать» надо не только Трудовой кодекс, но и в целом экономические отношения в стране.