Оттенки бело-голубого

Эту небольшую «сказку» я написал еще в начале августа прошлого года. Думаю, сейчас она актуальна как никогда. Прошло 9 месяцев, но, как мне кажется, ситуация не сильно поменялась.

Москву окончательно затянуло гарью, которая, словно свежее молоко, окутывала здания, превращая их в трудно отличаемые друг от друга коробки похожие на коробки из под телевизора. В центре Москвы, недалеко от Зубовского бульвара, стояла единственная постройка в Москве, которую смог обходил стороной – здание Счетной палаты. Оно, в отличие от соседних, выглядело чистым и блестящим, как будто даже дым рязанских и шатурских пожаров знал – если что, его пересчитают и вынесут суровый, но справедливый приговор.

Если бы кто-то мог беспрепятственно проникнуть внутрь, то он бы сразу обратил внимание на стоящую здесь тишину. Казалось, что даже несколько лифтов иностранного производства работают здесь значительно тише, чем в любом другом месте, только иногда поскрипывая, словно напоминая друг другу – «Тише, брат, тише. Тут же серьезные люди работают».

А на третьем этаже вы бы смогли понаблюдать за обычной рабочей обстановкой – несколько секретарш достаточно быстро, но при этом сохраняя удивительное спокойствие и грациозность, что-то ксерили, печатали и складывали в маленькие стопочки. Для посвященных, это означало только одно – руководитель Счетной палаты готовился к важному совещанию. Он крайне редко принимал кого бы то ни было у себя в кабинете, предпочитая ему просторные залы переговорных, а значит, серьезность вопроса могла не вызывать сомнений.

По дорогому и просторному, но при этом достаточно уютному кабинету прохаживался Сергей Вадимович. Его мысли были достаточно далеки от непосредственных служебных обязанностей. Являясь одним из главных попечителей московской футбольной команды «Динамо», несколько дней назад он принял одно из ключевых решений – нужно найти команде нового главного тренера.

— Эх, Миодраг-Миодраг, — сидя в кресле, размышлял Сергей Вадимович. – Что ж ты нас так подвел? А мы в тебя так верили. Думали, что ты встряхнешь команду. Пошутишь там. Посмеешься. Эх, посмеялся, — грустно улыбнулся глава всех попечителей и нажал кнопку связи с секретарем.

Константин Сергеевич с детства не любил всех этих пламенных речей, но также понимал, что в нынешней действительности без них никак нельзя обойтись. Именно это понимание, в совокупности с талантом делать очень серьезные лица и при этом не слушать собеседника очень сильно помогли ему в развитии карьеры.

Сергей Вадимович продолжал свое напутствие, однако мысли Константина сейчас были далеко от своего главного попечителя. Сарсания усердно пытался сосчитать уровень компенсации старому тренеру и очень переживал, что сумма получается достаточно серьезная.

— Да. Как Вы и просили у нас пять человек, — Константин покопался в блокнотике. – Все те, кого Вы хотели видеть.

— Ирочка, — Степашин наклонился над телефоном. – Наши гости на месте? Отлично. Попроси первого зайти Валерия Георгиевича.

Неожиданно дверь кабинета распахнулась с такой силой, что Константин подпрыгнул на месте, и в кабинет стремительно влетел Газзаев. На его шее висели четыре золотые медали чемпионата России, а из небольшого рюкзачка за спиной торчала верхушка Кубка УЕФА.

— Кому тут нужен хороший российский тренер? Не всякие эти голландские и прочие аферисты! А настоящий, свой!

— Сергей, — Газзаев даже не подумал улыбнуться. – Давай к делу. Меня Суркис на полчаса отпустил, и то только за мороженным.

— Нет таких денег? – Газзаев аж подскочил. – И вы хотите, чтобы я – самый заслуженный из заслуженных работал с этим…этими футболистами, которые сейчас у вас есть? Фи.

— Валерий Георгиевич, — впервые вступил в разговор Сарсания. – Мы тут это…ну, продали немного – Шунина, Свежова, Ковальчика, Денисова. У вас будет полный пансион!

После того, как за первым кандидатом захлопнулась дверь, Степашин повернулся к Сарсании и хотел уже обсудить, почему беседа с Газзаевым не удалась, но дверь тихонечко приоткрылась, и в кабинет зашел Вячеслав Грозный.

Он тихо и очень суетливо практически добежал до кресла, а усевшись в него и вытерев старым платочком лоб, сразу же заговорил.

— Я могу Вам предложить полную поддержку. У меня огромный, нет, огромнейший опыт по отношению с руководством. Первое, что мы сделаем – обязательную программу танцев. Мне кажется, сейчас «Динамо» не хватает какой-то изюминки, драйва. Мы ее внесем!

— Ха! Я пока был в Киеве столько времени на это потратил. Танго, диско, русские народные! Что Вам больше нравится, Сергей Вадимович? — Грозный доверчиво попытался заглянуть в глаза Степашину, но тот в последний момент успел отвести взгляд.

— Второе, — продолжил кандидат. – Послематчевые комментарии! Я смотрел Кобелева и Божовича. Тьфу! Непрофессионалы. Где осанка? Где взгляд? Надо добавить побольше слюней!

— Нас будут показывать во всех новостях! Во всех передачах! Болельщики наконец-то пойдут на стадион! Успех гарантирован!

После того, как второй кандидат покинул кабинет, Степашин заказал кофе и нажал кнопку связи с приемной.

Через несколько минут в кабинет вошел среднего возраста мужчина, крепкого телосложения и в модных очках. Его звали Феликс, а фамилия была настолько известна в Европе, что во внутренней почте Сарсании он фигурировал как просто Феликс. Медленным и уверенным шагом он подошел к Степашину, сделал небольшую паузу и пожал ему руку.

— Господа, — Феликс сам начал беседу. – Я понимаю, что вы очень занятые люди, и поэтому сразу перейду к главному. Я посмотрел все игры команды в этом сезоне. Работы будет много. И у меня есть ряд условия. Первое – в мою работу никто не должен вмешиваться.

— Понимаю, — Степашин повернулся к Сарсании, негромко засмеялся и посмотрел на гостя. – Но дружеский совет может любому понадобиться, не так ли?

— Нет, — резко ответил Феликс. – Никаких советов. Это неприемлемо в любом виде. Второе. Мне нужен полный контроль над футболистами и жесткая дисциплина.

— Нет, — Феликс снова был категоричен. – Для них руководством должен быть только я и никто больше. Третье, нагрузки будут запредельными. Игроки должны быть готовы, и отнестись к этому, как профессионалы.

Он сразу же вспомнил, как буквально пару дней назад лично упрашивал несколько человек из команды позаниматься в тренажерном зале.

— Уважаемый Феликс, — напустил даже излишнюю серьезность попечитель. – Мы Вас понимаем. Мы обязательно подумаем. И Вы подумайте. Быть может некоторые условия можно подкорректировать.

— Я так и знал. Так и знал. Я специально смотрел, — тут он хитро прищурился. – На всех предыдущих смотрел. Сплошные неудачники. А этот? – Анатолий Федорович уселся в кресло. – С рюкзачком своим, самый главный неудачник. Он пусть Олимпиаду выиграет сначала. Тьфу.

Однако Анатолий Федорович не продолжил, а встал, поправил старенький галстучек, сделал очень серьезное лицо и начал декламировать.

Да! Да! – Сергей Вадимович торжественно вскинул верх руку Бышовца. – Константин! Мы нашли его! Константин? Эй? Ты где?

Степашин оглядел кабинет, но Сарсании негде не было. Он подошел к своему столу и увидел, что Константин лежит без чувств около своего кресла.

Не выдержал, — с грустью в голосе проговорил Степашин и повернулся к Бышовцу. – Вот что значит сила! Вместе мы наведем шороху!