После того как тряхнуло

Экономика катастроф — относительно молодая дисциплина. Впервые искать связь между масштабами разрушений от стихийных бедствий и экономическим ростом стали в середине 2000-х годов.

Оказалось, что нередко засухи, наводнения и землетрясения, подобные тому, которое случилось в Японии, становятся катализаторами экономического роста.

Австрийские ученые Иесус Креспо Куарезма, Ярослава Люшкова и Михаэль Оберштайнер даже предложили термин «творческое разрушение», как бы цинично это ни звучало. К примеру, в 2006 году после сильнейшего наводнения в Европе ВВП Австрии увеличился на 3,6%, Румынии — на 7,9%, Чехии — на 6,8%. Экономика Евросоюза в целом за тот же период выросла на 3,2%. Дело в том, что после масштабных разрушений страны начинают импортировать новейшие технологические разработки, обновлять инфраструктуру, увеличивать производительность труда. Это становится импульсом для последующего роста экономики.

Что касается Японии, она давно привлекает внимание экономистов. Нобелевский лауреат Пол Кругман называл ситуацию в стране «ловушкой». Впрочем, она только рельефно демонстрировала то, что происходило во всем мире. К концу 1980-х годов, не имея природных ресурсов и располагая ограниченным размером территории, Япония заняла второе место в мире по ВВП, а суммарная стоимость акций всех компаний стала больше американской. Квадратная миля под императорским дворцом в Токио стоила дороже всего штата Калифорния в США.

Но за пиком, к удивлению экспертов, последовал затяжной период стагнации. Не помогали традиционные в таких случаях меры — стимулирование спроса дешевыми кредитами, искусственное увеличение инфляции и т.д. Благосостояние населения не росло. К 2010 году Страна восходящего солнца уступила второе место Китаю.

В конце прошлой недели в Японии случилось одно из самых сильных землетрясений в истории. Возможный ущерб оценивается от «скромных» $100 млрд до $1 трлн. Но именно это трагическое событие может вызвать появление технологий третьего тысячелетия, прежде всего в области энергетики, и тогда рецепт непрерывного экономического роста для всего мира будет найден.

Аналитики давно наблюдают за тем, как землетрясения обрушивают котировки акций. «После землетрясения на Фукуоку в июне 2005 года силой 7 баллов годовой рост реального ВВП ускорился больше чем на один процентный пункт. После Мияги в октябре 2005 года стало понятно, что это не последнее землетрясение, поэтому доходность гособлигаций выросла, хотя рост снова ускорился. После серии землетрясений на Курилах, в Ниигата-Чуецу и на полуострове Ното с июня по октябрь 2007 года силой 6,9-8,1 балла рост экономики резко замедлился, а курс иены к СДР потерял пятую часть веса. Так что на курс иены влияют землетрясения силой больше 8 баллов, которые создают реальную угрозу для деятельности компаний и атомных электростанций», — размышляет Михаил Крылов, аналитик «Альпари».

Традиционная Япония никогда не была страной, ориентированной на экономический прорыв. Доминировала идеология выживания, поддержания стабильности, а не роста, поясняет Александр Мещеряков, профессор Института восточных культур и античности РГГУ. Японцы жили в легких деревянных домах, которые в случае бедствия складывались, не причиняя вреда людям. После землетрясения 1923 года весь Токио был уничтожен, погибло больше 100 тыс. человек. Но восстановление с использованием новых технологий пошло быстро. Город стал приобретать вид, похожий на современный. Появились высотные здания из стекла и бетона.

Сейчас выбор в пользу новых технологий не так очевиден. После нового землетрясения Япония окажется перед непростым выбором — закрывать действующие атомные станции и искать сверхновые источники энергии или сокращать объемы промышленного производства.

«Скорее всего, Япония откажется от строительства новых АЭС, но сейчас они генерируют 24% потребляемой энергии. Понятно, что цены на другие носители взлетят и экономический рост невозможно будет обеспечить. Возвращение к углеводородным источникам энергии, безусловно, будет откатом назад», — считает Александр Мещеряков.

Австрийские ученые, уверенные в творческой природе катастроф, считают, что возможность рывка зависит от нескольких факторов: технологического уровня развития страны, степени государственного вмешательства в экономику. Бедные страны с «плохим» качеством населения, где нет доступа к образованию, медицине, будут отброшены в развитии еще дальше или стагнируют. С другой стороны, если люди трудолюбивы и способны работать с новыми технологиями, но в экономике ведущую роль играет государство, на рост рассчитывать не придется.

«Решающий фактор для восстановления — то, сколько частный сектор возьмет на себя. Если государство оплатит слишком много расходов, то Японии не избежать понижения рейтинга Moody’s Investors Service. Если удастся справиться через стороннюю помощь и внутренними силами, Япония от этого выиграет. Часть убытков возьмут на себя страховые компании», — считает Михаил Крылов.

Бельгийский Центр изучения эпидемиологии стихийных бедствий в январе 2011 года объявил, что за последние 35 лет количество стихийных бедствий увеличилось более чем в 5 раз. В 2010 году ученые насчитали 373 катастрофы.

Самыми разрушительными событиями 2010 года ученые назвали землетрясение на Гаити, унесшее жизни 220 тыс. человек, и пожары в России.

По данным центра, в России пожары стали причиной гибели 56 тыс. человек. Цифра основана на анализе сообщений СМИ и данных страховых компаний. Стоит заметить, что российские власти сообщали о гибели 60 человек и более 2,5 тыс. оставшихся без крова.

Масштабы катастрофы в России толком не оценены. К примеру, Министерство чрезвычайных ситуаций заявило, что выгорел 1 млн га лесов.

Институт космических исследований РАН настаивает на цифре 5,8 млн га. Всемирный центр мониторинга пожаров из космоса увидел уничтожение 10-12 млн га территории, что составляет около 0,7% всей российской территории.

Российский катаклизм не будет источником экономического чуда, считает Сергей Цирель, профессор кафедры институциональной экономики ВШЭ. Прежде всего потому, что национальная задача так не формулируется.

«Я не думаю, что россияне в числе потрясших их событий сейчас вспомнят о пожарах. Сам факт катастрофы почти не осознан. Тем более нет идеи, что необходимо что-то делать с инфраструктурой, предупреждать пожары», — считает ученый.

Объявлено, что на инфраструктуру, защищающую леса, будет потрачено $120 млн. Это явно меньше, чем на прямую помощь пострадавшим, поэтому отдачу эти вложения вряд ли принесут.

Такие же пожары бушевали в России в 1972 году, и причина была установлена уже тогда — безграмотная мелиорация, напоминает Сергей Цирель. Однако выводы не сделаны до сих пор.

Эхо войны с «Охта Центром»

Трагедия голкипера «Зенита»

Депутаты предлагают не разрешать президентам России занимать эту должность более двух сроков вообще, а не подряд.