России нужен суверенный ислам?

В условиях отсутствия государственной конфессиональной политики и молодежь, и более взрослые люди в республиках Северного Кавказа легко становятся жертвами зарубежных эмиссаров. Спецкор «КП»Дарья Амламовавыяснила, почему все попытки борьбы с ваххабитами в России заканчиваются провалом. Окончание

Поздней осенью прошлого года Татарстан вздрогнул. В лесах Нурлатского района двое суток шла операция с целью захвата трех вооруженных боевиков-ваххабитов. Лесная война с применением техники, вертолетов и участием 500 милиционеров закончилась гибелью боевиков. Новость о том, что в тихом омуте Татарстана водятся черти религиозного экстремизма, потрясла респектабельную республику.

— Нурлатские события стали для нас шоком и явились причиной отставки муфтия Татарстана Гусмана Исхакова, — говорит директор Центра евразийских исследований Казанского университета Раис Сулейманов. — Он человек бесконфликтный, и до его отставки в январе салафитам (ваххабитам) был дан полный простор. Он часто говорил: «Вот приезжает человек из Саудовской Аравии, который лучше меня знает Коран, как я ему откажу в работе с людьми?» После перестройки у нас в Татарстане на любого араба смотрели как на пророка Мухаммеда. Это увлечение экзотикой привело к появлению мусульманских летних лагерей, где молодым людям читали лекции арабские проповедники, где их учили молиться и прививали моральные ценности Аравийского полуострова. Семнадцатилетних пацанов, которые не знали своего, местного ислама, отправляли за границу учиться за счет саудовских и кувейтских фондов. В городе шел эффективный рейдерский захват мечетей — люди просто приходили в заброшенные помещения и начинали молиться, а власть постфактум их легализовала. Стало ясно, что с этой стихией надо что-то делать. В 1998 году президент Татарстана Минтимер Шаймиев, восточный (в хорошем смысле слова) правитель со склонностью к патронажу, попытался взять религиозный вопрос под контроль. Был проведен объединительный съезд мусульман, покончено с разбродом и шатаниями, создан единый муфтият и выбран лидер. Так Татарстану не дали погрузиться в хаос — в тот, который мы наблюдаем сейчас на Кавказе. Но, создав волевым решением религиозную вертикаль власти, государство побоялось (и напрасно) вмешаться в процесс изнутри.

в никогда и не было кладбищ — бросили труп в пути и забыли. Они категорически запрещают поминки. У нас другая — земледельческая культура с целой поминальной инфраструктурой. Мы похоронили и всю свою жизнь ухаживаем за могилами. Это наш нравственный долг. Мы укоренены здесь, прекрасно уживаемся с православными, и у нас отличная от арабских стран богословская школа. А салафиты (ваххабиты) твердят, что вся наша тысячелетняя история ислама — язычество. Они бракуют наших ученых и заявляют, что ислам у нас начался только сейчас. Для ваххабизма как для глобального проекта главный враг — патриотизм.

л осужден за подрыв газопровода в Татарстане в 2005-м (по счастью, тогда никто не пострадал). Думаете, они исправились? Ничего подобного. Выйдут героями, в глазах молодежи — настоящими мучениками, пострадавшими за убеждения. Помните блатную романтику во времена СССР, когда каждый бывший зек был героем в глазах уличной шпаны? А теперь у нас ваххабитская романтика.

Ваххабитскую литературу российские силовики часто находят вместе с боеприпасами и оружием в бандитских схронах.

— У ваххабитов принцип простой: есть свои и чужие, — говорит философ Рафаэль Хакимов. — А чужие уже вне закона. Как в советское время группировки делились? Наш двор и чужой. А принцип мирного сожительства гласит: есть мы и есть ДРУГИЕ. А другие — не обязательно чужие, я с ними могу найти общий язык.

Но молодые люди ищут не мира, но применения своим затаенным силам. Им важно удовлетворить не только потребность любить, но и потребность действовать и ненавидеть. Мир дразнит их противоречиями и неполадками, а значит, надо его исправить. Или даже сломать. Ваххабизм, как в свое время большевизм (еще одна концепция-вампир), ведет новое поколение на борьбу (газават) с «мировым злом» — с неверными (кяфирами) и вероотступниками — и призывает к строительству нового «правильного» исламского общества. Уж кто-кто, но мы-то, ученые дети СССР, должны были вовремя спохватиться, услышав о новой мировой (на этот раз исламской) революции! Но не спохватились.

— Есть ислам книжный, философский, а есть ислам бытовой, — говорит теолог Фарид Салман. — Ислам — явление многоликое. Я понимаю, трудно говорить о том, что мусульманство — религия мирная, когда вокруг взрывают, убивают, отрезают головы. Но научный, традиционный ислам — реально мягкий и толерантный. Господь говорит: кто из вас хочет, пусть верит в меня. Кто не хочет, не принуждайте того. Свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Если я посягаю на чужую свободу, я иду против Бога. Прекрасно, что мы мусульмане, но все не могут быть мусульманами. Если б захотел Господь, он нас всех сотворил бы одним народом одной религии. Но мы разные, и это чудесно. Сказано: если б люди Писания, иудеи и христиане, соблюдали то, что указано для них Господом в Торе и Библии, то Господь даровал бы им благодать из-под ног их. То есть богатство и благополучие, как искры из-под копыт, высекаются из-под ног праведных людей — независимо от вероисповедания. Но мистический традиционный ислам с его либеральной философией вовсе не устраивает энергичных молодых людей. Им по вкусу прагматичный ваххабизм с его теорией вооруженной борьбы. Миролюбивая версия ислама вытесняется жесткой и колючей. Но мы, традиционные мусульмане, не будем сидеть сложа руки. Никакой толерантности в отношении сектантства под религиозными одеяниями! Никакой пощады врагу!

«Бойтесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их». Экзотическая и нездоровая флора религиозных сект, разросшаяся после перестройки, протянула свои зловещие побеги по всей территории бывшего СССР. И чтобы вырубить ее топором, государству придется взять на себя роль дровосека.

— На наших глазах национальный сепаратизм, которого так опасалась страна после перестройки, сменяется религиозным сепаратизмом, — говорит политолог Раис Сулейманов. — Идет слияние религиозного экстремизма с криминалом. Главная наша задача — создание атмосферы нетерпимости по отношению к нетрадиционным течениям зарубежного ислама фундаменталистского толка через СМИ и за счет государственного влияния. Государство — единственный игрок на этом поле, потому что традиционное духовенство разобщено. Запрет на ваххабизм не распространился дальше Дагестана, и это было ошибкой.

— Да, потому что запрет остается чисто местным законом. Дагестанское подполье легко может уйти в соседнюю республику и там продолжать действовать. Если закон о запрете ваххабизма будет принят на общероссийском уровне, ситуация начнет меняться кардинально.

— У нас любят говорить о том, что невозможно определить ваххабитскую деятельность и выработать критерий. Очень даже возможно, — говорит эксперт Центра евразийских исследований Яна Амелина. — Это задача для юристов и теологов. Есть очевидные вещи, такие как Конституция. Россия — светское государство, а значит, говорить о влиянии религии на государственное устройство мы не можем. Как только ты заговариваешь о шариате (или домострое, не важно) — все, с тобой должен разбираться Уголовный кодекс. Все разговоры о многоженстве — также за гранью добра и зла. Государство должно взять религиозную ситуацию под контроль. Почему у нас по всей стране действуют неуправляемые мусульманские общины, которые никому не подчиняются? Мы видим лишь лжедемократию в виде хаоса и отсутствие вертикали власти. Нам нужен единый российский муфтият. И если ты главный муфтий в республике, то головой отвечаешь за все, что происходит на подведомственной тебе территории. Вот и вся демократия. Никуда мы от вертикали религиозной власти не уйдем.

— Мы больше не можем скрываться за понятием отделения религии от государства! — считает ректор Российского исламского университета доктор политических наук Рафик Мухаметшин. — Сегодня это уже демагогия. Кругом верующие люди, молодежь! А у государства нет никакой конфессиональной политики. Если кто-то что-то взорвал, пусть, мол, разбираются правоохранительные органы. Но это оперативная и реактивная форма вмешательства, а не политика, рассчитанная на перспективу. В стране существует 80 (!) Духовных управлений мусульман. Ясно, что сами мусульмане никогда не соберутся и не договорятся между собой. Нигде в исламе не прописана догматическая основа выстраивания религиозных институтов власти. Только государство может и должно взять на себя эту функцию. В Российской империи конфессиональная политика была хорошо продуманной. До 1917 года имамов назначали (!) ДУМы (Духовные управления мусульман), созданные Екатериной II. До этого империя не знала, что делать с мусульманами, — вроде бы они есть, а как с ними работать, непонятно. Создав Духовные собрания, государство не только дало возможность мусульманам реализовать свои права, но и получило мощный инструмент контроля и регулирования — ведь имамы должны были сдавать госэкзамен. Без этого их не допускали в мечеть. Было даже понятие «указной мулла» — мулла с указом.

— Религия не является частным делом, и даже если она отделена от государства, она не отделена от общества, — говорит философ Рафаэль Хакимов. — Практика царского правительства была совсем неплоха: полностью контролировались система медресе и уровень религиозного образования. Не любой мог проповедовать, а человек квалифицированный. Сегодня в селе люди собрались и выбрали хорошего человека имамом. Но этот хороший человек зачастую не имеет специального образования, плохо знает Коран или трактует его неверно и легко поддается чужеземному радикальному влиянию. У государства нет никакого механизма воздействия. Черт знает что творится в наших медресе, и даже непонятно, в чьей они собственности. Недавно в Нижнем Новгороде один разорившийся бизнесмен решил выставить на торги свою мечеть! У нас непонятный либерализм и в отношении исламских фондов. Никто не отслеживает благотворительные денежные потоки, идущие из арабских стран. Никто не знает, куда идут пожертвования из мечетей. До революции все исламские фонды имели попечительские советы, до копейки отчитывались перед верующими и публиковали отчеты в газетах. А мы пустили все на самотек.

— Ислам сейчас — ахиллесова пята России. 20 миллионов мусульман в стране! Представляете, какой огромный ресурс?! И на кого он будет духовно ориентироваться — на иностранные государства или на собственное?  — Имам Валиулла-хазрат — горячий сторонник национального традиционного ислама как духовного противоядия от ваххабизма. Всех жертв иностранных религиозных обольстителей, всех заблудших овец нужно вернуть домой, на родину.

— Если мы не будем продвигать в России бренд национального суверенного европейского ислама, то ситуацией в стране займутся «бородатые», — говорит муфтий Фарид Салман. — Духовный рак ваххабизма нужно бомбить изо всех химических пушек, чтобы остановить рост клеток. Спасать надо хотя бы то поколение, что идет за нами. Исламу нужна жесткая рука и идеологическая вертикаль власти, выстроенная под контролем государства. В Сунне сказано: что невозможно выкорчевать Кораном, то можно выровнять султаном. То есть властью. Всякая власть от Бога, а правитель есть тень Бога на земле. Кто посягает на власть, тот посягает на Всевышнего. Так называемые муфтии у нас твердят, что в исламе нет иерархии и духовенства. Это от лукавого. Где в Коране есть запрет на духовенство? Оно у нас давно сформировалось как класс. В Турции, где религия отделена от государства, существует, однако, министерство по делам религий и верховный муфтий. Есть курсы повышения квалификации для мулл и профсоюзы, мулла имеет зарплату, пенсию, отпуск и больничные. Обычный государственный чиновник, подлежащий отчету. Отличная система. Опора на национальный государственный ислам в России — едва ли не единственный рецепт выхода из ситуации.

Я, как человек верующий, исхожу из того, что схема уже нарисована и все предопределено. Облегчения не будет, — продолжает Салман. — Пророк сказал: будет все хуже и хуже. Пока не произойдет вселенская битва Добра и Зла и не народится Мессия, ничего хорошего ждать не надо. Но надо выполнять заповеди ислама, жить и бороться. Пророк учил: если вы услышите, что наступает конец света и вот-вот грянет гром, а в руках у вас саженец  — никого не слушайте и сажайте. Что бы ни случилось, надо возделывать наш сад.