Выбор перед выборами

Чем запомнился июль:1. Обострением отношений Москвы и Минска.2. Визитом Патриарха в Украину. 3. 30-летием смерти В. Высоцкого.

Многие сограждане, неравнодушные к судьбе российско-белорусских отношений, задают себе этот вопрос: что же дальше? Делать вид, что ничего не происходит, – глупо. Уровень российско-белорусских отношений сегодня столь низок, фразеология столь конфронтационна, что, вынимая из почтового ящика разного рода приложения к газетам, вроде «Союз», «Союзное вече», и просматривая их, удивляешься содержанию: что, в самом деле ничего не изменилось? И мы такие же, и оценки наши происходящего остались на уровне прошлого десятилетия?

Самый простой ответ на вопрос «что завтра?» сводится к тому, что «завтра все будет в полном порядке». Что непонимание, особенно на уровне элит, схлынет, что приоритеты будут расставлены верно: в начале Союзное государство, а уже потом все остальные страны и континенты. Но что-то мешает ответить именно так. Это «что-то» ныне широко известно. В частности, и выступление Д. Медведева перед российскими «мидовцами», где в страновой иерархии на первом месте – страны Запада, затем государства азиатско-тихоокеанского региона, а про СНГ – лишь в конце списка. И интервью Михаила Саакашвили белорусскому телеканалу, которое официально названо в Москве «недружественным». И «залп» компромата, раздавшийся в адрес белорусских политических деятелей, лично президента страны со стороны российских телеканалов. И «газовая война», свертывание личных отношений между лидерами двух стран, а также многое иное.

Учитывая факт совсем близких президентских выборов и то, насколько далеко зашли оппоненты в критических оценках тех или иных аспектов деятельности своих визави, становится ясно: выборы будут не просто непростыми – это будут выборы на выживаемость. И конкретных политиков, и конкретной политики.

Сегодня понятно: белорусско-российские отношения в ближайшее время не поднимутся на ту высоту, которую они набрали в 90-х годах и начале нынешнего века. Даже несмотря на подписание Таможенного кодекса. Изменились мы, изменились россияне. Предстоит тяжелая работа по нормализации отношений.

Можно ли в этой связи назвать происходящие события верхушечными, то есть связанными с деятельностью отдельных политиков, но объективно не имеющих предпосылок к конфронтации? Здесь однозначного ответа нет. Да, с одной стороны, есть жесткий и целеустремленный В. Путин, решающий задачи не только национальные, но также имперские. Да, есть не менее жесткий и целеустремленный А. Лукашенко, отстаивающий не просто независимость, но и чувство национального достоинства. То есть налицо субъективный фактор.

Но есть и то, что можно назвать спецификой нашего национального становления и непониманием Москвой самой логики этого становления. Это большая и сложная тема, которую коротко можно охарактеризовать так: Беларусь только создает свою элиту, свою интеллектуальную вертикаль, свое понимание ценностей, и это непростой, часто болезненный для нас процесс. Кто мы, откуда мы, куда идем – это ведь меньше всего вопросы метафизики, это вопросы конкретной политики. Что будет завтра с этим процессом? Этого не знает никто, но вот работы здесь хватит всему обществу.

Патриарх Кирилл побывал с пастырским визитом в Украине, посетил ряд городов, встречался с верующими, давал интервью. Мало кого удивили позитивные оценки происходящих в соседней стране изменений, здесь и политика, и экономика, и духовная жизнь приобрели новое качество, связанное со сближением двух стран, России и Украины. Роль православной церкви в таком сближении чрезвычайно велика, и мы все хорошо помним, сколь много сделал на этом пути предыдущий глава РПЦ, патриарх Алексий II. Но вот какой возникает при этом вопрос. Учитывая сложный характер отношений между Россией и Беларусью в настоящее время, не было бы важным «продолжение» киевского визита до Минска? Не было бы существенным для верующих, граждан двух стран, услышать призыв к единству из уст предстоятеля православной церкви? Не была бы важной демонстрация духовного, конфессионального, межгосударственного единства во время этого визита? Именно сейчас, именно сегодня. Это тем более важно в рамках той активной социальной позиции, которую занимает в наши дни руководство Русской православной церкви. Вот, скажем, патриарх Кирилл перед отлетом в Украину дал обширное интервью средствам массовой информации, где коснулся разных вопросов, от социально-экономических перемен в «незалежной» до характеристики современного общества потребления и присутствия церкви в Интернете. Но тема белорусско-российских отношений не прозвучала. Думается, нашим гражданам в сложившейся ситуации было бы важно услышать слово пастыря и Белорусской православной церкви.

У нас любят повторять фразу о том, что церковь может быть конституционно отделена от государства, но не может быть отделена от общества. Реально же, на практике, церковь присутствует, заметна в любой сфере нашей жизни, и это правильно, закономерно. О том же свидетельствует исторический опыт: так, «отделение» церкви от государства в советские годы ни к чему хорошему не привело.

Но у этой формулы есть и обратная сторона, иное содержание: от церкви в обществе ждут ответов не только на сугубо догматические вопросы. Конечно, кесарю – кесарево, кто ж тут спорит. Однако факт и то, что в общественном сознании присутствуют элементы тревоги в связи с разного рода торговыми, энергетическими «войнами», жесткими оценками происходящего со стороны политиков, журналистов. Общество можно и нужно стабилизировать, в том числе и словом церкви.

Интернет-ресурс «Викиликс» опубликовал скандальные секретные документы о войне в Афганистане и готовится опубликовать такие же о военных действиях США в Ираке, в связи с чем посыпались угрозы в адрес главы ресурса и актуализировались разговоры о свободе слова, демократии, сути внешней политики Вашингтона.

В Кабуле прошла представительная международная конференция, на которой обсуждались важные вопросы, связанные главным образом с тем, что Барак Обама хочет выполнить свои предвыборные обещания и все же «уйти» из Афганистана. Звучали вопросы о том, сможет ли ныне действующее афганское правительство «удержать» ситуацию, кто будет контролировать финансовые потоки, не произойдет ли раскол страны, что делать с наркоторговлей. Очевидно, победоносной данную кампанию назвать нельзя, и аналитики все чаще повторяют фразу о том, что США и страны НАТО наступили на те же грабли, что и СССР в далеких 80-х годах. Впрочем, это уже банальные констатации, и о них можно было бы не вспоминать, если бы не утверждения многих авторитетных политиков, мол, США готовы к новой военной авантюре. Предполагается, что преодолеть разочарование американского общества деятельностью действующего президента, особенно в преддверии промежуточных выборов конца 2010 года, можно только путем новой победоносной войны.

США уже ввели экономические санкции против Ирана, причем более болезненные, чем санкции Организации Объединенных Наций. В СМИ вновь пошли упорные разговоры о том, что Иран вот-вот создаст атомное оружие и этому надо срочно помешать. Это, правда, сильно напоминает поиски страшного оружия и ядерных угроз со стороны Ирака, но кто старое помянет, тому глаз вон. И что удивляет: все гуманистические банальности отступают на второй план перед глобальными экономическими интересами, политическими задачами момента, осознанием того, что ты сегодня «самый главный», «самый сильный», словом, «главнюк», как выражается Михаил Задорнов.

Белорусская оппозиция весь июль искала новые формы самовыражения и презентации новых подходов, но нельзя сказать, чтобы это ей удалось. А ведь условия были уникальные, небывалые. Вступил в критическую фазу разлад Минска с Москвой, Европа занимает осторожную позицию в этой ситуации, поскольку никто с Россией ссориться из-за Минска не хочет – словом, есть все возможности для демонстрации альтернативных подходов. Чем ответила оппозиция в этой ситуации? Поездкой в Москву некоторых ее лидеров и смакованием в прессе деталей приема у известного предпринимателя господина Гозмана. Что ели, что пили, и кто с кем говорил. Еще ответили демаршами в связи с показом известных фильмов по каналу НТВ. В частности, требуют вернуться к рассмотрению уголовных дел по поводу пропавших в 90-х годах людей, придать этому рассмотрению международный статус. Активничает и В. Некляев со своими сторонниками в рамках движения «Говори правду!», в Волковыске была сделана попытка отпраздновать 100-летие Л. Гениюш. Зенон Позняк традиционно призвал из своего «далека» бойкотировать все и вся: и выборы, и участие в четвертом Всебелорусском собрании. А поиски «единого» кандидата в президенты приобрели характер поисков золотого руна аргонавтами. Что-то более масштабное и вспомнить трудно. Сказать, что это та мощная предвыборная база, на основе которой оппозиционные силы и одержат победу, – значит выдавать желаемое за действительное. Впрочем, при чтении оппозиционных материалов изданий не оставляет чувство: многие оппозиционеры уже смирились с поражением.

В который раз убеждаешься, что о системной оппозиции стране остается только мечтать. Да, мечтать, поскольку оппозиция – нормальное состояние любого демократического общества. Эта системность обязательно должна включать в себя наличие ясной и понятной программы действий, предсказуемой деятельности лидеров, формирование политической элиты из узнаваемых солидных людей с весомым авторитетом в обществе. Должно присутствовать альтернативное мышление, но в правовом поле, внятная стратегия и тактика и т. д. По сути, ничего из перечисленного мы не наблюдаем. А это значит, что итоги выборов действительно предсказуемы.

Говорят: об оппозиции ничего и никто не знает, поскольку к электронным средствам коммуникации они не допущены. Вот интересно, а если допустят, то мы узнаем что-то новое? Есть сомнения. Но почему бы и не допустить, могли бы быть показательные дискуссии.

В июле много говорили о Владимире Высоцком, все же прошло уже 30 лет со дня его смерти. Кто-то утверждает, что это великий поэт уровня Пушкина. По мнению этих людей, в России выше и сильнее поэта в ХХ веке не было. Кто-то говорит о нравственной высоте: вот, дескать, все же не лгал, жил, как мог, пусть с надрывом, пусть с водкой и наркотой. Все врали, а он не врал. Кто-то говорит, что его творчество – некий камертон, по которому надо сверять свою жизнь и ныне. И добавляют: певца, поэта его уровня сегодня нет.

Высоцкий – и Пушкин? Вопрос критериев – спорный, но не в этом суть. Все разговоры о том, чем и кем он был бы сегодня, надуманны и пусты. Что Высоцкий не смог бы «окончательно зашиться» и стать «народным артистом», живущим на Рублевке? Наверное, запросто. Но проверить это утверждение невозможно, как и всякие иные, подобные. Жизнь человеческая, как история: все в прошлом и все не верифицируется.

Да, Высоцкий – это крайности, это жизнь через «не могу», многие ли готовы к чему-то подобному? Единицы, да и где они? Его творчество – эссенция, как когда-то Илья Эренбург сказал про творчество французского архитектора Ле-Корбюзье. Творчество Высоцкого можно «разбавлять» и таким образом можно «родить» десятки исполнителей, которые вполне комфортно будут себя чувствовать на этой песенной «водичке» всю оставшуюся жизнь. Многие и «разбавляют», только самих себя. Ведь жить на уровне эссенции невозможно. Но факт: он задает такую планку жизни, творчества, по которой можно измерять и сегодняшних творцов, и творцов бывших. Да, ты не хочешь и не можешь показать что-то похожее, но ты знаешь: это возможно, это уже есть, и эта констатация многое решает.

Глупо «равняться по Высоцкому» или «принимать в пионеры» на его могиле. Но знать, чувствовать, что в русской культуре присутствует такой выдающийся уровень поэзии, музыки, конечно, надо.